1 слайд
Дети – жертвы Холокоста.
Здесь нет ни одной персональной судьбы –
Все судьбы в единую слиты.
Владимир Высоцкий
Цели: актуализировать знания учащихся о второй мировой войне и Холокосте ; показать причины национализма, опасность форм его проявления и возрождения фашизма; воспитывать негативное отношение к нацизму и фашизму, воспитывать чувство толерантности и сострадания к жертвам нацизма.
Оборудование:
Мультимедийное оборудование, презентация.
Ход занятия
2 слайд
- Вступительное слово учителя.
Каждый человек должен помнить эти даты: 22 июня 1941 года – 9 мая 1945 года. Каждый человек должен знать эти цифры: 27 миллионов человек, погибших на полях сражений, умерших от голода, замученных в концлагерях; 1418 дней длилась Великая Отечественная война, отчёт времени тогда вели не годами, не месяцами, а, именно, днями. Каждый день - это битва за свою жизнь, за жизнь родных людей, за жизнь родной страны.
3 слайд
27 января 2016 г. исполняется 71 год с того момента, как солдаты Красной Армии освободили заключенных концлагеря Освенцим. Этот день объявлен Международным днем памяти жертв холокоста. Именно о холокосте мы будем сегодня говорить. Мир Холокоста существует и сейчас, ведь Холокост не чисто еврейский вопрос. С каждым днем на территории Российской федерации увеличивается число нацистских группировок, которые ведут борьбу за чистоту славянской нации. Геноцид, расизм, национализм могут коснуться любого народа. Понять причины современного геноцида, остановить возрождающийся фашизм невозможно без знания истории Холокоста. Трагедия Холокоста - это не только часть истории евреев; это часть всемирной истории. Мы должны ответить на один из важных вопросов, помнить события Холокоста или все-таки их следует забыть.
4 слайд
Бухенвальдский набат
5 слайд
- Словарная работа. Значение слова Холокост.
Что такое Холокост?
Холокост (с греч. яз. Holocaust - "всесожжение") - обозначение массовых убийств евреев в 1933 - 1945 гг. в Европе.
Слово «Холокост» происходит от др. греч. «сжигаемый целиком». В ряде европейских языков слово заимствовано из библейского термина «всесожжение».
В Библии – это одна из форм жертвоприношения в храме.
«Холокост» - наиболее распространенный термин, обозначающий преследования и уничтожение евреев нацистами и их пособниками после прихода к власти в Германии и до окончания Второй мировой войны в Европе в 1933 - 1945 гг.
Холоко́ст - систематическое преследование и истребление немецкими нацистами почти трети еврейского народа и многочисленных представителей других меньшинств, которые подвергались дискриминации, зверствам и жестоким убийствам.
- Беседа с привлечением выступлений учащихся.
Учитель
Как такое могло случиться в цивилизованной Европе?
Германия. 30 годы. Фашисты во главе с Гитлером приходят к власти. Ими было принято свыше четырёхсот законов, ограничивающих права евреев. В 1933 году евреям присвоили статус «неарийцев». Арийцами считали светловолосых и голубоглазых представителей белой расы, которых рассматривал Адольф Гитлер как высшую ступень этой расы и, следовательно, всего человечества. Главной целью гитлеровцев являлась расчистка жизненного пространства для «высшей» арийской расы, к которой они относили лишь немцев, скандинавов, бельгийцев и население Северной Франции. Безусловному уничтожению подлежали евреи и цыгане. Остальные национальности, в частности и славянские, считались «трудоспособными» – значит годными для использования «на работах». Стариков, инвалидов, детей и женщин с маленькими детьми обычно зачисляли в разряд «нетрудоспособных» и направляли прямо в газовые камеры.
Больше всего страдали еврейские дети, которые не понимали, почему немецкие дети не хотят с ними дружить и даже разговаривать. Евреев изгоняли из школ, из университетов. Для детей-евреев были закрыты городские парки. Вдруг выяснилось, что еврейские дети – другие, они стали детьми второго сорта.
Ученик (читает стихотворение «Хрустальный звон»)
Блюз играет патефон.
Память никуда не спрячет
Ночи той хрустальный звон
Где разбитые витрины,
Груда трупов, детский плач,
Вой толпы...оскал звериный
Демонстрирует палач!
…Этот грех впечатан в Лету!
Звон разбитого стекла
Нам напомнит век за веком
Ночь в осколках хрусталя!
Дождик льет, протяжно плачет,
Блюз играет патефон.
Память никуда не спрячет
Ночи той хрустальный звон!
Валерий Агаронов
6 слайд
В ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. по всей Германии были сожжены или разрушены 1400 синагог(еврейских церквей), разграблены еврейские дома и магазины, разбиты окна в тысячах еврейских школ и учреждений. Этот погром получил в истории название “Хрустальной ночи”. Более 30 тысяч евреев, в основном люди искусства, художники, музыканты, творческие люди были брошены в концлагеря. Около 300 евреев были убиты, тысячи ранены. В Вене были разрушены 42 синагоги и арестованы 7800 евреев.
7-9 слайды
1сентября 1939 года – началась Вторая мировая война. «Фюрер объявил, что роль евреев в Европе сыграна до конца, и поэтому она завершена. Евреи – это враги, и мы принимаем все предосторожности, необходимые во взаимоотношениях с врагами». (из речи Артура Зейса-Инкварта 12.03.1941 года на собрании нацистской партии).
После оккупации фашистами Польши, всем евреям, в том числе и детям с 6 лет, было приказано носить белую или желтую повязки с шестиконечной звездой Давида. За появление на улице без повязки евреев убивали на месте.
Евреев стали переселять в особые районы – гетто, где им предстояло теперь жить. Особенно тяжело было детям. Они были обязаны работать, как взрослые, по 14-16 часов в сутки, получая 270 граммов хлеба в день.
10 слайд
Рассказ учащегося
Анна Франк родилась 12 июня 1929 года во Франкфурте-на-Майне, в еврейской семье. Отец Анны, Отто Франк , был офицером в отставке, мать, Эдит Холландер Франк, - домохозяйкой. После прихода Гитлера к власти семья эмигрирует в Нидерланды. В мае 1940 году Германия оккупировала Нидерланды, и оккупационное правительство начало преследовать евреев. Семья Анны с несколькими другими евреями скрывались в нежилых помещениях неработающей фабрики. Более двух лет они ни разу не выходили наружу. Продовольствие им доставляли отважные друзья-голландцы. Потом всё же их обнаружили гитлеровцы и отправили в транзитный лагерь Вестерборк, потом в Освенцим, а в конце октября того же года Анну и ее сестру Марго перевели в Берген-Бельзен, где они обе погибли зимой 1945 года. Погибли все - мать, сестра, друзья, выжил только отец, Отто Франк. Он и опубликовал дневник дочери после войны в 1947году. Дневник был переведён на 32 языка. Первую запись в дневнике Анна сделала в день своего рождения, 12 июня 1942 года, когда ей исполнилось 13 лет. Последнюю - 1 августа 1944 года.
11 слайд
Ученица читает отрывки из дневника Анны
(ноябрь 1942)
Немцы звонят в каждую дверь и спрашивают, не живут ли в доме евреи... Вечером, когда темно, я вижу колонны людей с плачущими детьми. Они идут и идут, осыпаемые ударами и пинками, которые почти сбивают их с ног. Никого не осталось- старики, младенцы, беременные женщины, больные - все тронулись в этот смертельный поход.
Об отчаянии: Я достигла точки, когда для меня не имеет значения - жить или умереть. Мир будет вертеться и без меня, а я ничего не могу сделать, чтобы изменить ход событий. Просто даю вещам идти своим ходом, сосредоточиваюсь на учебе и надеюсь, что в конце концов все уладится само собой.(1944г)
О виновных: Я не верю, что только важные люди, политики и промышленники, виновны в войне. О, нет, маленький человек… В природе человека желать уничтожать, убивать, нести смерть. И пока все человечество, без исключения, не подвергнется огромным изменениям, войны будут продолжаться. (1944г)
12 слайд
Рассказ учащегося
Януш Корчак - талантливый педагог, человек, который не боялся детских вопросов, за что его называли детский бог. Автор выдающихся книг о воспитании: «Как любить ребенка», «Право ребенка на уважение» и др., а также книг для детей: «Король Матиуш I» и «Король Матиуш на необитаемом острове», вошедших в классику мировой литературы.
13 слайд
Видеофильм
14 слайд
Доктор Корчак вместе со своими помощниками вывел всех оставшихся 200 детей, построил ребят в стройную колонну. Во главе колонны шел знаменосец и нес зеленое знамя Дома. Дети шли парами на станцию и пели католические церковные песнопения. Эта картина потрясла даже эсэсовцев. Немецкий офицер, руководивший погрузкой, узнал в Корчаке автора своих любимых детских книг. Он подошел к нему и тихо сказал: «Господин Корчак, вы можете быть свободным. Я не стану вас задерживать». Но доктор Корчак еще раз повторил: "Я детей не оставлю. Я буду с ними до конца".. При этом, доктор прекрасно знал, КУДА они едут и оставить детей действительно не мог.." Потрясенный этим мужеством эсэсовский офицер вытянулся по стойке смирно и отдал доктору честь. Доктор вместе со своей помощницей и всеми детьми погрузился в товарный вагон, и поезд тронулся.
15-16 слайд
Сколько детей прошло через ужасы, ад и пекло фашистских лагерей смерти.
Бухенвальд, Треблинка, Освенцим, Саласпилс. В трубах этих лагерей стоял дым от сожжённых детских тел и душ. Этого нельзя забыть. Самые крупные лагеря смерти были в Польше… Их оборудовали газовыми камерами и печами для сжигания трупов – крематориями. Но прежде, чем люди попадали в газовые камеры, они проходили селекцию, то есть их осматривал зубной врач, чтобы вырвать золотые зубы. Многие фирмы отправляли в лагеря заявки на поставку человеческих волос. Еврейские дети, по личному приказу Гитлера, уничтожались в первую очередь. Всех детей до 14 лет с матерями отправляли прямо в газовые камеры. Когда газа для уничтожения не хватало, маленьких детей живыми бросали в печи крематориев. Наиболее высокопроизводительным с позиции технологии убийства был лагерь в Освенциме, где за один день подобным образом убивали 12 тысяч человек, которые впоследствии сжигались в печах крематория.
Учитель
Холокост – это составная часть и российской истории. Ведь нацисты, как известно, начинали с уничтожения евреев, но «на прицеле» у них были и другие народы, в том числе и славяне. Несколько миллионов мирных советских граждан других национальностей было уничтожено нацистами и их пособниками на оккупированной территории СССР. Идеологи расовой теории утверждали, что не только евреи, но и славяне являются представителями «низших рас», и, следовательно, не имеют права на свободное существование. Евреи оказались первыми в страшной очереди на уничтожение, но такая же участь ожидала и славянское население.
Одна из особенностей Холокоста на территории Советского Союза – самые варварские способы уничтожения людей, особенно маленьких детей. Нацисты бросали их живыми в могилу, подбрасывали в воздух, ловили на штыки, раздирали на части, смазывали губы ядом.
В столице Калмыкии Элисте в 1942 году было уничтожено около 900 евреев-беженцев. Маленьким детям надевали марлевые повязки, и они засыпали. В могилу их бросали живыми.
В 1941-1942г.г. нацисты оккупировали огромные территории СССР: Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, значительную часть России. Немцы установили новый порядок.
19 слайд
20 слайды
В каждом городе была своя трагедия Холокоста. Символом трагедии евреев в Советском Союзе стал Бабий Яр. Осень 1941 года. Оккупированный Киев. Роман Анатолия Кузнецова «Бабий Яр» начинается с текста той самой листовки, которая появилась на улицах Киева в сентябре 1941 года.
(Вот ее текст: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбищ). Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».)
21 слайд
Видеофильм Бабий яр и стих. Нателла Болтянская (Маргарита Попова)
22, 23 слайды
В Киеве нацисты сделали первую, к сожалению, удачную пробу уничтожить всех евреев большого города. Обречённых группами по 30-40 человек палачи с собаками гнали на край глубокого оврага и в упор расстреливали. Тела падали с обрыва.
24, 25 файлы
Учитель
21 ноября 1941 г. немецкие войска на неделю захватили Ростов-на-Дону. Из-за кратковременности первой оккупации они не успели организовать массовое уничтожение евреев. Второй раз немецкие войска захватили Ростов-на-Дону 24 июля 1942 г. В первые же дни были изданы приказы о специальном обозначении евреев и их поголовной регистрации с 14 лет (включая крещенных и имеющих в паспорте обозначение о принадлежности к другой национальности). 5-6 августа 1942 г. пленные красноармейцы были посланы рыть большие ямы (размером 5-7 м. и глубиной 3 м.) и рвы близ пос. 2-я Змиевка. До 8 августа эти военнопленные были расстреляны в вырытых ими рвах и ямах. 9 августа было опубликовано «Воззвание к еврейскому населению», которое обязывало явиться к 8 часам утра 11 августа на 6 сборных пунктов «для организованного переселения в особый район». С утра 11 августа толпы евреев пошли на сборные пункты. Оттуда их на машинах вывозили и пригоняли колоннами по 200-300 чел. к пос. 2-я Змиевка. Здесь каратели и полицейские расстреливали взрослых (часть была уничтожена в душегубках, вмещавших по 50-60 чел.), которых предварительно заставляли раздеться догола. Детей отравляли, смазывая им губы сильнодействующим ядом (мазь желтого цвета).В первый же день было уничтожено более 13 тысяч евреев. Другие места расстрелов были установлены позднее. Сразу после окончания войны на месте массового уничтожения евреев Ростова-на-Дону в Змиевской балке был установлен памятник с фигурами двух солдат Советской Армии со знаменем. 9 мая 1975 г. здесь был открыт мемориальный комплекс «Памяти жертв фашизма в Змиевской балке» (без указания о национальности жертв). В сентябре 2004 г. мэр города подписал постановление об открытии в этом мемориале памятный доски со следующей надписью: «11-12 августа 1942 года здесь было уничтожено нацистами более 27 тысяч евреев. Это самый крупный в России мемориал Холокоста».
26 файл
Наш разговор мы заканчиваем словами основателя Центра «Холокост», российского историка и философа Михаила Яковлевича Гефтера:
«Шесть миллионов евреев – расстрелянных, удушенных в газовках.
Шесть миллионов – и каждый в отдельности.
Это – память, противящаяся забвению.
Это – зов людей к взаимной близости, недоступной без запрета на убийство.
Это – убеждение: НЕТ ГЕНОЦИДА ПРОТИВ «КОГО-ТО», ГЕНОЦИД ВСЕГДА ПРОТИВ ВСЕХ.
Вот что означает ХОЛОКОСТ».
- Итог классного часа
Нет ничего дороже на Земле, чем улыбка ребёнка. Ребёнок улыбается, значит, светит солнце, мирно колосится поле, не звучат взрывы, не горят деревни и города.
Что может быть страшнее смерти ребёнка? Смерти бессмысленной и жестокой, смерти от руки взрослого, призванного самой природой защищать и растить дитя.
27 файл
Песня Мир без войны – дети Земли
Самыми легкоуязвимыми жертвами нацистов были дети. Согласно нацистской идеологии, убийство детей из “нежелательных” или “опасных” групп, рассматривалось как часть “рассовой борьбы”, а также как превентивная мера защиты. Немцы и их коллаборационисты уничтожали детей вследствие идеологических причин и в связи с реальными или предполагаемыми нападениями партизан.
Таким образом, было убито 1.5 миллиона детей, включая более миллиона евреев и десятки тысяч цыган, немецких детей с физическими и умственными недостатками, находившихся в лечебницах, польских детей и детей, проживавших на оккупированной территории Советского Союза. Еврейские и некоторые нееврейские подростки (13-18 лет) имели шанс выжить в том случае, если они могли быть использованы как рабочая сила в принудительно-трудовых лагерях. Их судьба может быть разделена на следующие категории: 1) дети, убитые по прибытии в лагеря смерти, 2) дети, уничтоженные непосредственно после рождения или в лечебницах, 3) дети, рожденные в гетто или лагерях и выжившие, благодаря заключенным, прятавшим их, 4) дети, как правило, старше 12 лет, которых использовали как рабочую силу и как объекты для медицинских экспериментов и 5) дети, убитые во время карательных или, как их называли, антипартизанских операций.
В гетто погибало множество детей - из-за отсутствия еды, одежды, крыши над головой. Нацистское руководство равнодушно относилось к массовой смертности детей, так как считало, что дети из гетто непригодны для какой-либо полезной деятельности, то есть - тунеядцы. Их редко использовали на принудительных работах, поэтому была велика вероятность их быстрой депортации в концлагеря или лагеря смерти (наряду со стариками, больными и инвалидами), где их обычно убивали.
После прибытия в Освенцим или другой лагерь уничтожения большую часть детей сразу посылали на смерть в газовые камеры. На оккупированной Германией территории Польши и Советского Союза тысячи детей были расстреляны и брошены в общие могилы. Старостам еврейских советов гетто (юденратов) временами приходилось принимать болезненные и неоднозначные решения, чтобы выполнить германские квоты на депортацию детей в лагеря. Януш Корчак, директор сиротского приюта в Варшавском гетто, отказался покинуть обреченных на депортацию детей. Он добровольно отправился в лагерь смерти Треблинка, где погиб вместе со своими подопечными.
Нацисты не щадили детей и других национальностей. Примерами могут служить расправы над цыганскими детьми в концлагере Освенцим; от 5 000 до 7 000 детей – жертв программы “эвтаназии”; дети, погибшие в результате актов возмездия, включая большинство детей в Лидице; расстрелянные вместе с родителями дети, жившие в сельских районах на оккупированной территории Советского Союза.
Не исключались случаи и заключения детей в концентрационные и транзитные лагеря. Некоторые из них, особенно близнецы, использовались нацистами для медицинских экспериментов, в результате которых дети умирали.
Руководство концлагерей использовало подростков, особенно еврейских, на принудительных работах, где из-за невыносимых условий они погибали.В ужасных условиях транзитных лагерей содержались еврейские дети, как в случае с Анной Франк и ее сестрами в Берген-Белзене, и дети-сироты других национальностей, чьи родители были расстреляны в так называемых “антипартизанских” операциях. Некоторые из этих сирот временно находились в концлагере Люблин/Майданек и в других местах заключения.
В рамках компании по “защите арийской крови” расовые эксперты СС отдавали приказы насильственно перевозить детей с оккупированных территорий Польши и Советского Союза в Германию для усыновления их расово подходящими немецкими семьями. Хотя это решение имело “расово-научную” базу, зачастую светлые волосы, голубые глаза или красивое лицо были достаточным основанием для “благоприятной возможности” “германизироваться”. В то же время, если польские и советские женщины, угнанные на работу в Германию, имели сексуальные отношения с немцами (часто по принуждению), в результате которых наступала беременность, их заставляли делать аборт или вынашивать ребенка в условиях, влекущих за собой смерть младенца, если по решению “расовых экспертов” ребенок имел недостаточно немецкой крови.
Но некоторые еврейские дети находили способ выжить. Многие из них контрабандой доставляли в гетто продовольствие и медикаменты. Некоторые дети, члены молодежного движения, участвовали в акциях подпольного сопротивления. Многие из них совершали побег с родителями или другими родственниками, а иногда и сами, чтобы присоединиться к семейным отрядам, управляемым еврейскими партизанами.
С 1938 по 1940 год функционировал "Киндертранспорт" (нем. - "Детский транспорт") - так называлась кампания по спасению еврейских детей-беженцев (без родителей); тысячи таких детей были переправлены из нацистской Германии и оккупированной Европы в Великобританию. Некоторые неевреи предоставляли убежище еврейским детям, а иногда, как в случае Анны Франк, и членам их семей. Во Франции почти все протестанское население небольшого гугенотского городка Шамбон-сюр-Линьон, так же как и католические священники и духовные и мирские католики, участвовало в укрывании еврейских детей с 1942 по 1944 год.Таким же образом много детей было спасено в Италии и Бельгии.
После капитуляции нацистской Германии и окончания Второй мировой войны беженцы и перемещенные лица разыскивали своих пропавших детей по всей Европе. Тысячи осиротевших мальчиков и девочек находились в лагерях для перемещенных лиц. Многие покидали восточную Европу во время массового исхода "Бриха", отправляясь в западные зоны оккупированной Германии, а оттуда - в Ишшув (еврейское поселение в Палестине). В рамках движения «Алият ха-ноар» (ивр. - “Молодежная алия”) тысячи евреев иммигрировало в Ишшув, а позже, после образования в 1948 году еврейского государства, в Израиль.
Воспоминания о детстве часто бывают ярче и необычнее воспоминаний о взрослой жизни. Из этих рассказов становится понятно, что затрагивало самые глубокие чувства человека. Действия ребенка напрямую отражают его чувства.
Кроме того, попытки взрослых выжить в нечеловеческих обстоятельствах Холокоста обычно выливались в какие-то действия. Дети же, чаще всего, не могли что-либо изменить, зато их противостояние злу несло в себе большую моральную силу.
В своей работе я использовала рукописные воспоминания Галины Абрамовной Гороховой-Костелянец, статью Татьяны Самойловны Бебчук «Полтора года в оккупации», дневник Анны Франк «Убежище», интервью с Яковом Ицковичем Соколовером, интервью с Изабеллой Николаевной Образцовой.
Конечно, воспоминания сильно зависят от возраста человека, поэтому я разделила их по возрастным группам. Самая младшая группа – это дети семи-восьми лет, следующая – это подростки с девяти до четырнадцати, и самые старшие – юноши и девушки от пятнадцати до восемнадцати лет. Ясно, что чем младше человек, тем меньше он интересуется реальной военной ситуацией, и тем труднее его понять с рациональной точки зрения. Поэтому я начну со старших, более похожих на взрослых, которые нам ближе и понятнее, и буду двигаться к самым младшим.
Одной из самых тяжких проблем для старших юношей и девушек был страх оказаться лишними. Яков Соколовер, бывший восемнадцатилетним во время войны, позже рассказывал о своей жизни. Он жил с семьей в Варшавском гетто. Через некоторое время после его образования, захотел сбежать оттуда и уйти на советско-германский фронт. В итоге ему это удалось, хоть и с большим трудом. Почему он захотел сбежать, оставив в гетто свою семью? Хотя считал, что идет на верную смерть, а в гетто еще есть шанс выжить. Дело в том, что он чувствовал себя обузой для семьи. Он многое уже знал, но очень мало умел, а в условиях гетто умение было главным. Родители очень не хотели его отпускать, как им казалось, на верную смерть. Однако Якову слишком тяжело было чувствовать себя совершенно бесполезным. Не смотря на все уговоры, он ушел:
«…Вся моя рубашка была мокрой от бабушкиных слез, она хотела бы удержать меня, оградить от фронтового огня, но чувствовала, что я все равно уйду. Чувствовала, что я внутренне умираю в гетто, где не могу найти себе места. Я решил, что лучше умереть борясь, чем висеть тяжелым камнем на шее своих родителей…» 1
С той же внутренней проблемой ощущения собственной бесполезности мы сталкиваемся и в рассказе Нюси Вайсман из Киева о войне. Ей в 1942 году исполнилось семнадцать. Она тоже хотела избавиться от этого ощущения, уйдя на фронт:
«Я познакомилась с командиром стоявшей там части, умоляла взять меня с собой, чувствовала – нам с родителями не уйти. Лучше погибнуть на фронте, принести пользу Отчизне, чем быть расстрелянной и задушенной фашистами.» 2
В отличие от Соколовера, ей это сделать не удалось. Она поняла, что ее родители нуждаются в ней:
«Я горько рыдала, понимая всю безнадежность нашего положения. Не могла я знать тогда, что судьба распорядится по-своему и в страшном пекле войны мы уцелеем. И, может быть, именно потому, что будем вместе, дыханием своим спасем друг друга.» 3
Она постоянно ухаживала за родителями, вела домашнее хозяйство, пыталась доставать где-то еду. Но как только она заболела брюшным тифом и перестала что-либо делать, она почувствовала себя страшной обузой для родителей и начала поддаваться унынию:
«Вечер. Мороз. Клонит ко сну. Безобразная и кошмарная жизнь. Я потеряла себя, я растаяла во времени. Я хочу себя найти. Пошли мне, жизнь, человека, который помог бы найти себя, разбудить задремавшие струны, чтоб душа не заглохла и я б отошла от этой мерзости… На простор, на свободу и смогла бы протянуть мои руки навстречу великому, нужному делу.» 4
Галина Абрамовна Горохова-Костелянец, во время войны шестнадцатилетняя девушка, жила с семьей в Минском гетто. Ее семья состояла из отца, матери, бабушки и дедушки. Парадокс этой истории заключается в том, что в суровых условиях войны ее отец и мать, казалось уже друга не любившие, стали относиться друг к другу совершенно иначе. Девушка отнеслась к их неожиданно вспыхнувшей любви достаточно странно:
«Во мне излучение, исходившее от моих заново влюбившихся друг в друга родителей, вызывало мрачное осуждение. Я пряталась от самой себя, когда мама, никогда не умевшая совладать со своими глазами, завороженно смотрела, как папа ест. Все это вызывало у меня глухое раздражение.» 5
Она не была рада появившейся в семье гармонии, наоборот, ее это раздражало. Она считала, что война – неподходящее время для лирики, надо действовать. При этом отец ничего не рассказывал ей о войне или о партизанских отрядах в лесу, пытался оградить ее от всего этого. Девушка не могла ничего не делать, она не выдерживала состояния «благодатного неведения», в котором держал ее отец. Она хотела разобраться в том, что творится в гетто, хотела участвовать в подпольной организации, участвовать хоть в чем-то:
«Состояние полусонной апатии, вызванное ежечасным пониманием безысходности нашего положения подводило меня к опасной черте, долго оставаясь у которой человек умирает не физически, а духовно.» 6
Мечтой ее изначально было уйти в партизаны. Через два года жизни в гетто ей это удалось. Именно тогда, как ни странно, у нее и начались серьезные моральные трудности. Девушка почти ничего не умела. Среди партизан, где каждый знал свое место и свои обязанности, она чувствовала себя бесполезной и ненужной.
Постоянно искала свое дело, а когда находила хоть что-то, что у нее получалось, делала это так хорошо, как только могла:
«Самолюбие мое страдало нещадно, и я по старой детской привычке произнесла большой внутренний монолог о несовершенстве городского воспитания и почему-то вспомнила взбешенного деда, когда он лупил меня геометрией Киселева по голове и кричал: „Дубина!“ …Я ожесточенно взялась за стирку. У меня получалось! Так я трудилась до обеда. Руки гудели, спина ныла, но на душе полегчало – хоть что-то умею.» 7
Она была достаточно образованной, но в условиях гетто или партизанского отряда важнее знаний были практические навыки. И в гетто, и в лесу, среди партизан девушка старалась найти не только дело, в котором она нужна, но и искала опору в людях, как правило – своих сверстниках:
«Немножко легче мне было с мальчиком Золей. Золька по-мальчишески пытался меня расшевелить. Мы с ним забирались на чердак, там у него было хозяйство – какие-то катушки, проволочки из которых он мечтал смастерить радиоприемник. Ему все было интересно. Я немножко оживала от неподдельного восторга в его карих глазах, когда рассказывала ему очередную книгу. Очень уязвленный моим превосходством в умственном развитии, Золька компенсировал этот свой ужасный недостаток ловким умением крутить самокрутки и курить свою адскую смесь в затяжку и без кашля.» 8
Если юноши и девушки относятся ко всему происходящему почти как взрослые, то есть пытаются что-то сделать, изменить ситуацию, то подростки, как правило, прячутся от внешней ситуации в себя. Их мало интересует военная ситуация, гораздо больше их личные, подростковые проблемы. Очень частым вариантом ухода от страшной реальности является учеба, книги.
Четырнадцатилетняя Инна Беркович из Бессарабии, потерявшая свою семью в самом начале войны, ходила по разрушенным домам и читала брошенные книги. Об этом она пишет в своем дневнике:
«А когда выпадала свободная минутка, я продолжала читать книги, часто валявшиеся в покинутых, ограбленных домах. Тургенева, Гончарова, поэтов-символистов, любимого Пушкина. Но все это заслонить реальную жизнь не могло.» 9
Книги – это уход в другой мир, где нет войны и голода. Уход в себя, в воображение, уход от реальности. Они помогали отдохнуть от всего увиденного за день. Кроме книг ей помогало то, что она вела дневник, в котором изливала все свои переживания и мысли. Она сама говорила, что он помог ей сохранить рассудок:
«Я ведь не надеялась, что кто-нибудь прочтет эти страницы, я не показывала их ни отцу, ни матери – никому. Но мне нужно было в них вылить все, что накопилось в душе, иначе можно было бы, наверное, сойти с ума.» 10
Ситуация очень напоминает знаменитую историю Анны Франк, которой в момент начала войны было тринадцать лет.
Вспомним ее дневник:
«Мы всегда с нетерпением поджидаем субботы, потому что тогда прибывают книги. Точь-в-точь как маленькие дети ждут подарка. Обычные люди не знают, как много значат книги для заточенного.» 11
Книги помогают отвлечься от бытовых проблем. Когда рядом нет друзей, книги знакомят с чьим-то другим внутренним миром.
Они заменяют и родителей, и друзей, и школу, и все остальные занятия. Уводят подростка в воображаемый, нереальный, приемлемый для него мир. Например: «Единственное, что отвлекает – это занятия, и я много занимаюсь.» 12 Если для подростков лет 13–14 чтение – это погружение в себя, то для детей помладше оно создает иллюзию довоенной жизни и нормы. Для них книги – временное возвращение в нормальную жизнь.
Подростки, которые не могут найти опоры в своих семьях, чаще всего находят их в книгах и учебниках, которые помогают им отвлечься от бытовых проблем и страшных событий вокруг. Однако они не могут полностью закрыть реальную жизнь, только отвлечь.
Дети переживают войну совершенно особенно. Возникает ощущение, что дети просто отказываются воспринимать то, что творится вокруг них. Выражается это очень по-разному. Сейчас я хочу рассказать о двух самых ярких способах защиты от реальности, которые я встретила во время своей работы.
Один из выходов нашла восьмилетняя еврейская девочка Инна из Курска, которую спасла ее подруга Белла со своим отцом. Самое удивительное в этой истории, что девочка никогда не пряталась. Об ее существовании знали соседи, несколько раз доносили в гестапо, но Изабелла называла ее своей сестрой, и ее отпускали. Быть может, выжить ей помогло изумление гестаповцев. Ведь евреи всегда прятались, пытались убежать из мест, в которых о них знали, а не жили наравне со всеми. К тому же девочка проявила необыкновенную стойкость. Непонятно, на что она надеялась с ее еврейской внешностью, живя в оккупированном городе и даже не пытаясь спрятаться. Скорее всего, ни на что. Просто она не мыслила себе другой жизни, не понимала, зачем ей прятаться.
Инниной безусловной опорой была Изабелла, которая везде ходила с ней, учила ее читать и писать, объясняла, почему ее не любят соседи. Но Белла только поддерживала в ней ее собственную внутреннюю уверенность, что она – такая же, как все, и не должна жить иначе. Даже после нескольких «путешествий» в гестапо Инна не начала прятаться. Видимо, ее детское, скорее всего несознательное ощущение, что она ни в чем не виновата, пересилило страх: «Она спрашивала меня несколько раз, что значит то, что она еврейка и почему ее хотят забрать. Я отвечала, что это все из-за войны. Я навсегда запомнила ее ответ однажды, когда мы возвращались из гестапо.
Она внезапно посмотрела на меня и с отвращением в голосе сказала:
–Знаешь, это очень глупо.
– Война.» 13
Если посмотреть с рациональной точки зрения, девочка вела себя неправильно. Зачем намеренно подставлять себя под удар, когда можно спрятаться? У нее почти не было шанса выжить. Тем не менее, каким-то чудом она смогла спастись.
С точки зрения самой девочки, это было совершенно правильное поведение. Она – такой же человек, как все окружающие ее люди. Зачем ей прятаться? Она не делала ничего плохого. Эта глупая война не имеет к ней никакого отношения. То есть получается, что иррациональное с нашей точки зрения поведение, с точки зрения ребенка – понятно и правильно.
Другой случай – это способность ребенка все превратить в игру.
О нем рассказывает Александр Гельман из Бершади. Ему было семь лет, когда его со всей семьей забрали в гетто. Больше всего он вспоминает про смерть и про игру:
«А со мной все было в порядке. Я все эти годы там, в гетто, непрерывно во что-то играл, особенно много и усердно, с вдохновением играл в войну. Я жил в своем воображении, а не в этой жуткой реальности… Я увлеченно, непрерывно во что-то играл. Оказалось, что для этого совсем необязательно бегать, прыгать и орать, как это бывало в Дондюшанах. Я научился играть молчком, про себя.» 14
Он играл в войну, зная, что он еврей и что немцы – его враги. Это не имело никакого значения. В своем воображении он мог стать как немцем, так и евреем:
«Понимал ли я, что я еврей, что здесь все евреи и поэтому мы наказаны? Да, понимал. Но в играх я переставал быть евреем, евреи во многих играх не участвовали, в моих войсках не служили, в моем штабе не было ни одного еврея. Евреем я становился только в паузах между сражениями, когда я на время выходил из роли, но эти паузы случались не часто и очень ненадолго.» 15
Не было «своих» и «чужих», была только война. Он не понимал ее причин и целей, не знал, что это на самом деле. Он воспринимал войну, как игру, где он неизменно был главным и выходил из каждого боя победителем:
«Я включал в свои игры реальные военные силы, которые двигались по шоссе, я их поворачивал в нужную мне сторону, они безоговорочно выполняли любые мои команды. В моей войне могло быть все, что угодно: например, украинские партизаны могли биться под началом немецких офицеров против румынских жандармов. Я бывал по очереди то немецким, то русским, то румынским генералом. Про реальную войну я мало что знал, и знать не хотел – меня интересовала и увлекала лишь моя воображаемая война.» 16
Игра была защитой от страшной реальности, которую ребенок не может понять, поскольку понимание было бы непоправимым ударом по его психике.
Но мы знаем, что дети играют, и не только во время войны.
Для чего? С одной стороны это, конечно, развлечение, но роль игры в жизни ребенка значительно больше.
Игра – это способ обучения, усвоения чего-то нового. Игра помогает понять что-то или принять то, что понять ребенок пока не может. Игра адаптирует существующие факты к сознанию ребенка. Например, во время воображаемого боя ребенок может быть кем угодно, может выиграть, а может и умереть. Если он и умрет, то все равно останется живым. Получается, что смерть – это не так уж и страшно. Оказывается, что фактически, ни смерти, ни войны для ребенка не существует. Во всяком случае, не в том значении, в котором мы ее привыкли понимать.
Опять же, с нашей точки зрения этот мальчик вел себя, как сумасшедший. Не нормально фантазировать, что ты – немецкий генерал, когда немцы – твои враги.
С точки зрения же самого мальчика – это лучший выход из ситуации. Его психика отказывается воспринимать весь окружающий мир таким, какой он есть, а трансформирует его из ужаса в веселье. Война воспринимается не как смерть и голод, они как раз отходят на задний план. Главным в войне для ребенка кажется ее красочность, яркость, она захватывает воображение. Война не затрагивала лично ребенка, он сам ее придумывал такой, какой хотел видеть, а следовательно она была для него красивой, притягательной. Благодаря этому ребенок сохраняет рассудок и, может быть, даже жизнь:
«Не надо забывать, что по сравнению с довоенной жизнью, война была необыкновенно зрелищной, интересной, многоплановой: шли танки, машины, шли войска. Все вокруг шумело, гудело, грохотало. Мы были детьми – нам нужно было что”то интересное, опасное, чтоб дух захватывало.» 17
К тому же надо помнить, что мальчику только восемь лет, война заняла треть всей его жизни. Она стала для него нормой. Он ничего не понимает, не знает ничего другого, кроме войны, так почему бы не поиграть в войну, как мы в свое время играли в дочки-матери?
«Мне ни разу даже не снилась довоенная жизнь. Единственное, что из той жизни перешло в эту, – игра, дух игры… Взрослые помнят какое-то прошлое, им мерещится какое-то будущее. Но у детей во время войн все это отсутствует. Детям даже казаться ничего не может. Я, например, совершенно не понимал, кто с кем и зачем воюет. Я отчетливо помню, что, находясь в гетто, я никакой жизни, кроме той, что там была, не знал, не помнил и не ждал. Я был уверен, что так будет всегда, вечно.» 18
Из сказанного видно, что дети находят опору в себе, а не во внешнем мире. Они находят, то, что позволяет им полностью закрыть для себя реальность и жить тем, что они сами себе придумывают. Это позволяет им не пытаться понять то, чего они понять еще не могут, а просто принять это в адаптированном для себя виде.
Очень важное место в сознании ребенка занимает смерть. Эта тема возникает у всех, независимо от возраста.
В каждом из нас присутствует страх перед смертью. Но для нас – это страх перед своей смертью. Ни у этих подростков, ни у уже почти взрослых страха перед своей смертью нет. Очень важно то, что смерть воспринимается не как своя, будущая смерть, а как смерть людей в общем, количество смерти вокруг. Галина Костелянец, 16 лет:
«Страха за свою жизнь не было, по-видимому, психологический шок начала войны был столь сильным, что он разрушил, истребил во мне естественную жажду жизни.» 19
Все они в основном говорят именно о смерти близких, знакомых, просто людей вокруг. Инна Беркович, 14 лет:
«16 марта 42. Умерла мать Гильды, этой чудесной, поэтичной девушки, умирает пекарь и много других, не видно конца и краю. Где, когда конец?! 26 мая 42. А я – читаю. Попала на один из томов Леонида Андреева. Там есть прекрасные вещи: «Иуда Искариот», «О семи повешенных», «Бездна», «07»… Произвело сильное впечатление переживание людей различных слоев общества перед смертью.» 20
Александр Гельман, 7 лет:
«Никого из моих близких не убили – они сами по умирали. От голода, от холода, от жуткой обстановки, от душевной боли, от безнадежности. От всего вместе.» 21
Смерть для ребенка особенно поразительна. До войны он, возможно даже ни разу не встречался с ней, и вдруг она возникает в таких огромных количествах. Он даже не знает, что это такое, а уже вынужден ее как-то осмыслять. Понятно, что встреча со смертью сильно меняет человека, мы обычно знакомимся с ней постепенно, привыкаем, миримся. Во время войны это происходит очень быстро, поэтому тяжесть, внезапно рухнувшая на человека, может его сильно покалечить:
«Смерть не просто присутствует в моем детстве, смерть гуляла по моему детству как полная хозяйка и делала с моей душой все, что ей было угодно, я даже толком не знаю и не узнаю, что она с ней сделала… Что такое для меня война, гетто, что такое для меня быть евреем? Что такое для меня моя биография, моя жизнь, моя душа, мое сознание, мое мышление? Это, прежде всего, взаимоотношения моей детской души со смертью.» 22
Чаще всего, детское сознание просто отказывается воспринимать смерть. Смерть игнорируется, принимается не как беда, а как событие, факт. Это средство защиты от того, что он еще не должен знать, но вынужден:
«Одной из первых в этом полуподвале умерла моя мама. Я лежал на нарах рядом с ее телом, плечом к плечу, целую неделю. Я спал рядом, я что-то ел рядом с трупом матери. Пять дней. Или четыре дня. Или шесть дней. Как она лежала рядом со мной живая, так она продолжала лежать мертвая. Первую ночь она была еще теплая, я ее трогал. Потом она стала холодной, я перестал ее трогать. Пока не приехали и не убрали.» 23
Смерть была той самой тяжестью, от которой надо было защищаться, под которой люди сгибались и начинали искать точку опоры. Это константа, существующая в жизни каждого, прошедшего через войну, а ребенка особенно, ведь это его первое знакомство с ней.
Итак, получилось, что юношу, подростка и ребенка в немыслимой ситуации, когда гибнет их привычный мир, все их близкие люди, спасают именно особенности его возрастной психологии.
Юноши и девушки стремятся к активности. Подростки, с помощью книг, на время отдаляются от реальности, уходят в себя. Маленькие же дети не желают понимать окружающий мир. Они абстрагируются от голода, смерти вокруг них. Для них это все не важно, важно их воображение, их игра, их личная реальность.
Эти возрастные особенности составляют часть того, что философы называют «природой человека». И, видимо, она непобедима.
Примечания
1 Из интервью, взятого Н. Жужлевой и Н. Соловьевой.
2 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 91.
4 Там же. С. 101.
5 Архив и Музей Фонда «Холокост», коллекция «Гетто», оп.1, ед. хр. 24.1, л. 122–123.
6 Там же. Л. 124.
7 Там же. Л. 188–190.
8 Там же. Л. 125.
9 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 70.
10 Там же. С.102.
11 Убежище. Дневники Анны Франк в письмах. М., 1999. С. 90 12 Там же. С.125.
13 Из интервью взятого Н. Жужлевой и Н. Соловьевой.
14 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 110–111.
15 Там же. С.111.
17 Там же. С.112.
18 Там же. С.111–112.
19 Архив и Музей Фонда «Холокост», коллекция «Гетто», оп. 1, ед. хр. 24.1, л. 124.
2 0 «Последние Свидетели» / Сборник воспоминаний. Рукопись. М., 2003. С. 101.
21 Там же. С.110.
2 2 Там же. С.107.
Майя Смелькинсон попала в еврейское гетто в Минске, когда ей было 9 лет. Родители погибли, и девочка боролась, как могла, за свою жизнь. В детском доме для еврейских детей никто никого не кормил, и если девочка не находила себе крошки на пропитание, значит, ничего и не ела. Ее одежда походила на лохмотья. От холода и голода вся кожа покрылась чирьями. В таком виде она постучала в дом семьи Бовт и попросила милостыню. Дети, Катя и Ваня Бовт, были шокированы видом девочки и стали умолять родителей укрыть ее у себя в доме.
Родители побоялись. У них не ладились отношения с соседями, и те запросто могли выдать всю семью, и тогда расстрела не избежать. Но они стали по очереди пробираться в гетто и подкармливать Майю. Так прошла зима 1942 года, а 2 марта немцы решили закрыть детский дом в гетто и забрали всех детей в душегубки. 67 больных детей были убиты прямо в своих кроватках. Майя спряталась в печи. Она единственная из всего детского дома, кому удалось спастись. Ее таки спрятали у себя родители Вани Бовта, и до освобождения девочка жила у них во дворе в земляной яме. Но выжила.
Таких историй времен Второй мировой были десятки и сотни тысяч. К сожалению, далеко не у всех из них такой благополучный конец.
Полтора миллиона детей были убиты или умерли голодной смертью с 1939 по 1945 год на территории Германии и оккупированных ею землях. Почти миллион двести тысяч погибших детей были евреями. И это приближенные числа. Ведь детям не присваивались номера, если они не работали, а потому их тела никто и не считал.
Уничтожение детей не было целью для фашистов. Их цель была - "очищение нации". Они уничтожали детей, которые происходили не от "чистых кровей" - евреев, цыган. Убивали тех, кто не мог приносить практическую пользу рейху - то есть не могли работать. Убивали больных, инвалидов. И просто казнили всех подряд во время проведения своих карательных операций.
То есть, главным двигателем массового убийства детей была идеология.
Жизнь детей в гетто
Немцы относились к детям в гетто как к обременительному довеску. Они не могли работать, от них не было практической пользы, зато они ели, забирая продуктовый ресурс у тех, кто работать еще мог. Такова была логика карателей, которые действовали строго согласно ей. Поэтому они проводили периодически зачистки в гетто.
Дети в гетто были самыми незащищенными еще и потому, что не были приспособлены к жизни, не имели опыта, им не хватало понимания ситуации для выживания. Но с другой стороны, некоторые взрослые выживали в гетто только благодаря своим детям. Те, кто постарше, умудрялись проползать под колючей проволокой и выходить в город, чтобы побираться и приносить какую-никакую еду.
Многие дети в гетто воровали. Они выбирались за его пределы для того, чтобы украсть еду и прокормить своих родных.
Когда в 1943 году Германия приняла решение о закрытии всех гетто, судьба большей части детей была трагической. Часть детей была убита прямо в гетто, часть доставлена в концентрационные лагеря или лагеря смерти. Немногие смогли выжить там.
Жизнь детей в концентрационных лагерях
Большую часть детей, которые попадали в лагеря смерти, умерщвляли разными способами в первые два дня по приезде. Дети были не интересны немцам как рабочая сила, а потому бесполезны.
Исключение составляли подростки в возрасте от 12 лет. Их могли использовать на каких-то работах. Дети наравне со взрослыми заключенными рыли окопы, некоторые работали в качестве обслуживающего персонала. Но если они проявляли малейшие признаки заболевания или слабости, их безжалостно расстреливали.
В Освенциме, где проводил свои страшные эксперименты Менгеле - человек, называвший себя врачом, у детей появлялся призрачный шанс выжить, если они представляли интерес для медицинских экспериментов палача.
Особенно интересовали Менгеле близнецы. Он переливал им кровь, ампутировал конечности, заражал тифом.
Детей, которые интересовали палача, помещали в детский сад Освенцима. И там к ним относились даже очень не плохо, пока шли опыты. Менгеле сам приходил к детям, приносил им сахар. И некоторые из малышей даже привязывались к нему. Что совершенно не мешало ему отправлять их в газовую камеру, как только опыт был завершен.
Шансы выжить были у тех детей, чей организм сумел справиться с тифом. Такие случаи известны.
Если женщина попадала в концлагерь беременной, она также представляла интерес для опытов. Но, как правило, все дети, рожденные в лагерях смерти и концентрационных лагерях, безжалостно убивались. И только чудом некоторым заключенным удавалось долгое время прятать новорожденных и спасать им жизнь.
Операция по спасению
Практически в каждом городе, где было гетто, партизанские отряды разворачивали работу по спасению еврейских и цыганских детей. С 1938 по 1940 годы действовала целая организация "Киндер транспорт", которая вывезла более тысячи детей за период с 1938 по 1944 годы. Аналогичные подпольные организации действовали в Варшаве, Брюсселе, Париже, Риме и многих других городах Европы. Детей забирали от родителей и тайно переправляли в Великобританию, Швецию, Соединенные Штаты Америки.
Во Франции существовало целое протестантское религиозное поселение Шамбон-Сюр-Линьон, население которого, включая священников, прятало несколько сотен еврейских детей.
Некоторые дети спасались тем, что уходили к партизанам. Подростки нередко использовались в движении сопротивления для выполнения отдельных поручений, сбора разведданных и пр.
Трагические последствия
После капитуляции Германии началось массовое движение народа. Взрослые люди, бежавшие от войны или же насильно переселенные, оторванные от своих детей, начали поиски. Этот процесс не завершен и по сей день. Многие семьи так и не смогли воссоединиться друг с другом, а другие находят друг друга спустя десятилетия. Как, например, случилось с Рахиль Ароновой. Она болела скарлатиной, и врачи отказались выписать девочку из больницы, а потом семья бежала от войны, и ребенок остался на оккупированной территории. Девочку прятала всю войну семья из западной Беларуси. Чтобы уберечь ребенка от расстрела, ее окрестили, надели на шею крестик и переименовали в Лилю Петрову. После войны девочка вернула свое настоящее имя и начала искать своих родных. Однако они встретились в израильской больнице совершенно случайно лишь через 55 лет после войны.
Но потеря близких, разрушение семей - не единственная беда. Дети, которые пережили Холокост, пострадали психологически. Их психика была подорвана. Многие из них стали страдать депрессиями, их мучили кошмары. Некоторые лишались рассудка. Мало кто сумел создать семью и родить детей. Это огромная трагедия для целого поколения людей.
История жизни сэра Николаса Уинтона
удивительна: этот человек спас от смерти 669 чешских еврейских детей
, обреченных на смерть во время Холокоста, но предпочитал никогда не вспоминать об этой странице своей биографии. О его подвиге мир узнал только спустя полстолетия, когда жена Николаса случайно обнаружила на чердаке картотеку – фотографии и имена еврейских детей, а также данные о британских семьях, которые взяли их на воспитание.
Николас Уинтон в преддверии войны работал обычным клерком и вряд ли помышлял о подвигах. Зимой 1938 года он собирался на отдых на горнолыжный курорт в Швейцарию, но вместо этого вынужден был отправиться в Чехословакию по настоятельной просьбе своего товарища. По приезду в Прагу Николас был шокирован увиденным: город наводнили беженцы из Судетской области, все они нуждались в помощи, и особенно беззащитными выглядели, конечно же, дети. Уинтон прекрасно понимал, что все, кто останутся в Праге, обречены на верную смерть от нацистов, поэтому принял непростое решение – организовать подпольную эвакуацию сотен детей.
Уинтон знал, что нужно как можно скорее вывезти детей. Он понимал, что их расставание с родителями – неизбежно, понимал также и то, что большинству не будет суждено увидеться вновь со своими семьями, но в то же время он был уверен, что эвакуация - единственный способ спасти целое поколение.
Вначале он организовал перепись детей, нуждающихся в эвакуации. Всего Уинтон насчитал 900 человек, запись велась прямо в его гостиничном номере, и Уинтону пришлось заплатить немало взяток нацистам, которые начали за ним слежку. После он отправился в Великобританию, где нашел приемные семьи для всех детей. Чтобы юридически оформить усыновление, семья обязана была внести гарантийный залог (на случай возможного отказа и отправления ребенка назад на родину). Тем, кто не мог оплатить необходимую сумму, но готов был воспитывать детей, Уинтон помогал материально.
Чтобы организовать вывоз детей, Уинтону пришлось штамповать поддельные визы, договариваться с пограничниками, которые давали зеленый свет поездам с детьми. Первый поезд отправился в рейс 14 марта 1939 года, юные пассажиры преодолевали долгий путь к Лондону, часть маршрута им довелось плыть на лодках. До конечного пункта добралось 7 поездов, на которых были 669 детей. Всех их встретили приемные британские семьи.
Трагически сложилась судьба еще 230 детей. Последний (восьмой) поезд не успел выехать до оккупации Польши, границы заблокировали. О судьбе этих детей сведений не сохранилось, но известно, что всего немцы за годы войны отправили в концлагеря более 15 тысяч чешских еврейских детей. Среди них почти наверняка были и пассажиры восьмого поезда.
Судьба уцелевших детей сложилась по-разному: кто-то остался жить в Англии, кто-то уехал в Израиль и США. Среди выживших малышей оказались будущие режиссеры, ученые, лингвисты, врачи, журналисты.
Когда жена Уинтона в 1988 году обнаружила картотеку, она догадалась о том, какую операцию удалось провести ее мужу, и обратилась на телевидение, чтобы разыскать спасенных детей и устроить настоящий сюрприз своему мужу-герою. Николас Уинтон посетил съемочную студию в качестве гостя, и во время записи программы в зале оказались 20 человек, которые были обязаны ему своей жизнью и высказали слова сердечной признательности и благодарности. Уже немолодой Николас был искренне тронут.
Подвиг Уинтона высоко оценили во всем мире. На закате своей жизни он получил множество государственных наград в Израиле, Чехии и Великобритании. Сам Уинтон не считал себя героем, признавался, что не мог поступить иначе, понимал, что нельзя отвернуться от горя целой нации.
Никола Уинтон прожил до 106 лет, и до последнего дня был окружен вниманием и заботой со стороны спасенных им детей.
История знает и другие случаи спасения детей от зверств нацистов. Ирена Сендлер - .
