Христианство стало проникать на русские земли еще задолго до 988 года, когда князь Владимир официально крестил Русь.
- Людям требовалась мировая религия, которая помогла бы в установлении более тесных торгово-экономических связей со многими соседями, способствовала бы приобщению Руси к наследию мировой культуры.
- Появление письменности давало этому процессу дополнительный толчок. Письменность позволяла бы общаться с другими культурами, изучать историческое прошлое, национальный опыт, литературные источники.
- Христианство выглядело тем общим началом, которое было бы способно объединить Русь.
Многочисленные племенные культы и верования не могли справиться с задачей создания религиозной системы государства. Языческий пантеон не объединял верования племён, а разобщал.
Крещение Аскольда и Дира
Киевский князь Владимир не был правителем, который крестился. В середине 60-х годов IX в., согласно некоторым источникам, крестились после своего похода на Константинополь знаменитые князья Аскольд и Дир. Для этого из Константинополя в Киев по поручению Патриарха прибыл епископ. Именно он крестил князей, а также приближенных к княжеской свите.
Крещение княгини Ольги
Считается, что княгиня Ольга первой на официальном уровне приняла христианство по византийскому обряду. Историки полагают, что это случилось в 957 году, хотя называются и иные даты. Именно тогда Ольга официально посетила столицу Византии город Константинополь.
Ее визит был крайне важен с внешнеполитической точки зрения, так как она хотела не только принять христианство. Княгиня пожелала, чтобы Русь считали равной, достойной уважения. Ольга при крещении получила новое имя – Елена.
Ольга была талантливым политиком и стратегом. Она умело играла на противоречиях, существующих между Византийской империей и Германией.
Она отказалась послать часть своего войска на помощь византийскому императору в трудный час. Вместо этого правительница отправила послов к Оттону I. Они должны были наладить дипломатические связи и помочь учредить церковь на территории Руси. Византия быстро осознала, что такой шаг был бы стратегическим поражением. Государство пошло на заключение взаимовыгодного договора с Ольгой.
Ярополк Святославович и его внешняя политика
В.Н. Татищев, изучив Иоакимовскую летопись, пришел к выводу, что и князь киевский Ярополк Святославович также испытывал симпатию к христианству. Правда, исследователи подвергают сомнению летопись.
Археологические находки, свидетельствующие о начале распространения христианства
Ученые установили, что в некоторых погребениях середины Х в. присутствуют нательные крестики. Археологи нашли их на могильниках поселений, ранних городов. Исследователи находят в захоронениях и свечи — обязательный элемент погребального обряда христиан.
Поиск вероисповедания князем Владимиром. Почему именно христианство? Так ли прост был выбор?
«Повесть временных лет» рассказывает о выборе князем веры. К правителю прибывали послы из разных уголков Земли, которые рассказывали о религии.
- В 986 г. к князю прибыли волжские булгары. Они предлагали принять мусульманство. Владимиру сразу не понравился запрет на употребление свинины и вина. Он отказал им.
- Далее к нему пожаловали посланники от Папы Римского и хазарские иудеи. Но и здесь князь всем ответил отказом.
- Потом к князю прибыл византиец, который поведал о христианской вере и Библии. Вера выглядела привлекательно для князя. Но выбор предстоял сложный.
Нужно было посмотреть, как все происходит. Выбор христианства по греческому обычаю произошел только после того, как его посланники побывали на богослужениях. На литургиях они самостоятельно оценили атмосферу в храмах. Больше всего их впечатлили величие и шик Византия.
Как князь Владимир крестился…
Все та же «Повесть временных лет» описывает все подробности. В ней указывается, что в 988 году государь принял крещение. После правителя это обязаны были сделать простые люди. Присланное Патриархом из Константинополя духовенство крестило киевлян в Днепре. Не обошлось без стычек и кровопролития.
Отдельные историки утверждают, что крещение Владимира произошло в 987. Оно было необходимым условием для заключения союза Византии и Руси. Как и полагается, союз скреплялся браком. Князь получал в жены царевну Анну.
В 1024 г. князь Ярослав направлял войска на подавление восстания волхвов во Владимиро-Суздальской земле. «Сопротивлялся» и Ростов. Город насильно крестили только к к. XI века. Но и после этого язычники не перешли в христианство. В Муроме ситуация еще больше накалилась: вплоть до XII века здесь противостояли 2 религии.
Политические последствия крещения Руси. Что это дало?
Крещение имело для Руси огромное значение (особенно в цивилизационном плане).
- Оно открыло для Руси новый мир.
- Страна смогла приобщиться и стать частью духовной христианской культуры.
- Тогда еще раскол на Западную и Восточную церковь официально не произошел, но уже были понятны различия во взаимоотношениях власти с церковью.
- Князь Владимир включил территорию Руси в сферу влияния византийских традиций
Культурные последствия. Почему Русь стала богаче?
Принятие христианской религии дало толчок более интенсивному развитию искусства на Руси. На ее территорию стали проникать элементы византийской культуры. Крайне важным стало широкое распространение письменности, основанной на кириллице. Появились первые памятники письменной культуры, которые и сейчас могут многое рассказать о далеком прошлом.
С принятием христианства языческие культы потеряли поддержку со стороны великого князя. Они стали повсеместно уничтожаться. Идолы и капища, которые были неотъемлемыми элементами культовых сооружений языческих времен, разрушались. Языческие праздники и обряды подвергались решительному осуждению со стороны духовенства. Но надо признать, что еще многие из них оставались живы столетиями. Двоеверие было распространенным явлением. Впрочем, отголоски тех времен заметны и в современной культуре государства
Мифы о Крещении Руси
О Крещении Руси написаны сотни книг, тысячи статей. Помимо сугубо научных, среди них - множество популярных, публицистических, журналистских. Именно в этой среде родилось и развивается великое множество мифов. Их создавали идеологи всех сортов, досужие фантазеры, а вместе с ними и прямые противники христианства. В современных масс-медиа они получили широкое распространение. Редакция «Фомы» пригласила доктора исторических наук, автора биографической книги о крестителе Руси князе Владимире Святом Сергея Викторовича Алексеева, чтобы он прокомментировал содержание самых распространенных легенд подобного рода.
Ни один ранний источник, написанный в течение века-полутора после событий, о насильственном крещении не говорит. Напротив, современники поражались отсутствию открытого сопротивления - что было бы весьма странно, если бы «на самом деле» оно было массовым.
«Огонь и меч» нам известны исключительно из одного текста - приводимой историком XVIII (!) века В. Н. Татищевым Иоакимовской летописи. Судя по языку и содержанию, это памятник очень поздний; до нас он дошел только в «Российской истории» Татищева.
Во-первых, Иоакимовская летопись сама подчеркивает, что дело касалось только Новгорода - «люди поносят новгородцев», что их одних крестили «огнем и мечом». Во-вторых, Иоакимовская летопись - источник не только поздний, но и весьма сомнительного происхождения. Одни ученые считают, что это творение самого Татищева, другие - что «летопись» создана без его ведома, чтобы удовлетворить его научный интерес, а затем им отредактирована. Может быть, в ней использовался какой-то древний текст, может быть - нет. Археологи находят подтверждение пожару в городе в конце Х века, но с чем он связан и насколько точно «летопись» передает события, так и остается неизвестным. «Поносное» присловье о том, что новгородцев «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем» - единственное и довольно зыбкое свидетельство, что в Новгороде в пору крещения произошел какой-то конфликт. Конфликт настолько локальный, что он веками оставался предметом только устных преданий. Там, где крещению действительно противились, как в Ростове или в Муроме, Владимир откладывал его до лучших времен, а не посылал дружинников штурмовать непокорные города.
Следует помнить еще и то, что христианство к 988 году уже не было чужим для Руси. Христиан было немало в княжеской дружине, среди купечества. На Руси действовали христианские миссии, существовали храмы. Несколько князей с конца VIII по X век принимали крещение. Смена веры Владимиром была в достаточной мере подготовлена и не стала шоком для его подданных. Жители русских городов не могли не задумываться о религиозных вопросах, не могли оставаться слепыми приверженцами язычества, когда оно потеряло поддержку власти.
Миф 1: Русь крестили насильственным образом, «огнем и мечом»
Представление о насильственном Крещении Руси сложилось в исторической науке советского времени, из нее перешло в популярную литературу - и так превратилось в «общее место». Это один из тех случаев, когда подобные «общие места» возникают если не на пустом месте, то с минимумом оснований. Русь Х века только становилась единым государством. Это общество всеобщего вооружения народа, автономных племен и племенных союзов. Владимир просто не располагал аппаратом подавления, необходимым для крещения насильственным путем. Это не ХХ столетие - и даже, к примеру, не Саксония раннего Средневековья, где разрозненные племенные герцогства имели дело с намного превосходящей их мощью Франкской империи. Но князь являлся для славян-язычников высшим духовным авторитетом. Именно этот авторитет княжеской власти и сработал - публичного посрамления языческих идолов и угрозы стать «врагом» выбравшему новую веру князю оказалось достаточно для киевлян и жителей большинства других городов Руси. Другой вопрос - насколько сознательным и искренним было такое обращение.
Миф 2: Русь была крещена Западной, а не Восточной Церковью
О крещении Руси из Византии, от «греков», недвусмысленно и подробно сообщают не только русские источники - все единогласно, - но и современники событий. Это и арабский христианский историк Яхъя Антиохийский, и - что особенно важно - немецкий хронист Титмар. Конечно, это не значит, что Западная не вела проповеди на Руси или что в какие-то периоды эта проповедь не была даже более активной, чем у византийцев. Княгиня Ольга, первая среди Рюриковичей принявшая крещение - в Константинополе! - после охлаждения отношений с Византией обращалась за епископом к германскому королю Оттону. Впрочем, этот епископ на Руси не задержался. Позднее, при Ярополке и Владимире, в Киеве работали миссионеры, вероятно итальянские. Однако они не преуспели, что отразилось и в летописном рассказе о «выборе вер». Принятие крещения от Восточной Церкви позволяло русам слушать слово веры в храме на славянском языке - немаловажное обстоятельство в ту пору, когда латинское духовенство истребляло славянскую грамотность в подчинившейся Западу Чехии.
Миф 3: При Крещении Руси погибла высокая языческая культура, исчезла дохристианская письменность
Культуру языческой Руси незачем ни принижать, ни романтизировать. Она была не «выше» и не «ниже», чем дохристианская культура германцев, кельтов или балтов, - правда, едва ли наши цивилизованные современники сочли бы любую из них высокой, взглянув на нее вблизи. Предаваться романтическим грезам всегда лучше на расстоянии… Сейчас, когда историей занимаются геометры и гидравлики, философы и сатирики, в области древних культур сделано немало «открытий чудных» - но это уже отдельная и весьма печальная тема. Науке достаточно известно о культуре и быте древних славян, и всех интересующихся можно отослать к работам специалистов-археологов.
Что касается письменности, то в спорах до хрипоты вокруг «докириллического письма» присутствует некоторое недоумие. Те, кто воспринимает письменность как «предмет национальной гордости» и считает, что она «должна была быть», просто не понимают, почему появляется этот действительно характерный признак цивилизации. А появляется он по одной из двух причин. Или с возникновением бюрократии и денежных отношений, когда люди перестают верить друг другу «на слово», а правители хотят увековечить свои деяния, или же под культурным воздействием извне. Например, с появлением религиозных учений, для которых священным является писаное слово, Писание. В индуизме, например, священным является слово устное - и даже при наличии письма священные тексты не записывались до очень позднего времени. Но наши сочинители «ведической религии славян» почему-то считают, что она должна быть «письменнее» индоарийской.
В реальности у славян, как и у многих народов, было рисуночное «протописьмо», «черты и резы» - символические, календарные и счетные знаки. Они не «погибли», а благополучно дожили в народной крестьянской культуре до Нового времени, когда использовались на счетных бирках, при создании резных календарей, иногда вместо подписей. Ряд ученых приводят свидетельства в пользу того, что у восточных славян с IX века существовала некириллическая письменность, напоминавшая германские руны. Однако все немногие свидетельства об этих «русских письменах» связывают их появление с христианской проповедью - «письмена» появились в Крыму, в среде подолгу живших здесь «ромейских русов»-христиан. Немногие нечитаемые «рунообразные» надписи, обнаруженные археологами, все относятся к Х-XI векам. Писаны ли они теми самыми «русскими письменами», одна это система или несколько локальных - неизвестно. Значительная часть ученых вообще сомневается, что речь идет о каком-то особом письме, видя в этих - повторю - действительно единичных памятниках тайнопись или магические значки. Тема интересная, но к «гибели языческой культуры» отношения, похоже, не имеет. Никакая культура не может погибнуть настолько бесследно, чтобы современной науке не удавалось обнаружить ни малейших ее следов. А реальная культура языческой Руси не погибла, во многом долго оставалась неизменной - и была унаследована, переработана, включена в себя Русью христианской.
Миф 4: Хотя Русь и крестили, но язычество продолжало господствовать
Как я уже говорил, даже крестившиеся в 988-989 годах горожане едва ли сознавали, насколько сильна новая вера призвана перестроить всю жизнь Руси, весь уклад жизни. Тем более чуждо было это представление огромной сельской массе, составлявшей большинство населения. Так что язычество действительно жило еще на протяжении веков, и сохранились десятки произведений, в которых духовные лица бичуют «двоеверов». Бывали и прямые столкновения. Не в момент, а через много лет после Крещения Руси Владимиром языческие волхвы поднимали смуты в разных местностях. С другой стороны, еще в XI веке они вольготно чувствовали себя при некоторых княжеских дворах. Только в начале XII века христианство окончательно утвердилось в Ростове, а в земле вятичей на Оке в ту же пору погиб от рук язычников проповедовавший там преподобный Кукша. На селе продолжали хоронить умерших в курганах, справлять языческие праздники. Кое-где все еще стояли капища с идолами, и им приносили жертвы. Даже в городах христианская культура и образование не всегда и не во всем сразу пробивали себе дорогу. Окончательная победа христианства произошла в XIII -XIV веках, когда христианская вера стала консолидирующим и возвышающим началом народа в его противостоянии ордынскому гнету.
Миф 5: Князь Владимир, крестивший Русь, был великим распутником
Христианство учит, что возможно покаяние в грехах и их прощение по милости Божьей. Не всем это известно, вероятно, но средневековым создателям летописей и житий Владимира известно было. Им, по всей видимости, трудно было представить, что женолюбие князя в языческой его жизни, с которым он боролся после принятия Христа, которое старался искупить покаянием и милосердием к ближним, станет для кого-то аргументом против его святости. Христиане считают, что святы не безгрешные, а победившие грех. А о том, как Владимир преодолевал себя благодаря новой вере, пишут не только русские летописцы, и прежнее имело место - но и душевное изменение князя не является благочестивым вымыслом.
Миф 6: Когда Русь крестилась, ее правитель перестал казнить разбойников, боясь греха. От этого уголовщина расцвела по всей стране
Когда Русь крестилась, ее правитель перестал казнить разбойников, боясь греха. От этого уголовщина расцвела по всей стране. Правда ли это?
Владимир учился христианству вместе со своим народом. Он живо реагировал на прочитанные ему строки Писания, и часто не сразу понимал, в чем его настоящий долг. В Священном Писании сказано: «Не убий». Киевский правитель решил полностью отказаться от казней, а в ответ на вопрос духовенства, почему он так поступает, сказал: «Боюсь греха!» Но «расцвет уголовщины» был явно недолгим - уже очень скоро христианские епископы объяснили князю, для чего дана ему власть, что «не напрасно он носит меч» и что «достоит ему казнити разбойника, но с испытанием», т. е. расследованием дела. И Владимир справился с разбоями.
Миф 7: Крещение Руси навсегда поссорило ее с кочевыми народами
Трудно понять, откуда взялось такое умозаключение. Отношения Руси с кочевниками вообще от религиозного выбора мало зависели. На протяжении веков восточная ветвь славян сложно взаимодействовала с кочевым миром - то поддаваясь, то наступая, то сплачиваясь против каких-то врагов, то отбиваясь от набегов. Со времен вторжения в Европу гуннов в IV веке и до начала складывания Руси восточные славяне часто оказывались в зависимости от более сплоченных и агрессивных кочевых держав. Этот «симбиоз» мог быть и принудительным, и добровольным. Он оставил определенные следы в истории и культуре славянских народов. В IX веке появляется государство Русь, и подчиненные ей славянские племена борются за свое единство и независимость с сильнейшим государством европейских степей - Хазарским каганатом. Из других кочевых соседей Руси у некоторых шло становление своего государства, другие сохраняли племенной уклад. Русь то вступала с ними в союзы, то защищала свои рубежи от их посягательств. В IX -X веках не раз воевали с приазовскими «черными» болгарами. Около 895 года через территорию Руси на запад прорвались с боями венгры. Около этого же времени появились у границ Руси прогнавшие венгров печенеги. Известно, что их не раз наводила на русские рубежи в своих политических интересах, увы, христианская Византия. Самый крупный из таких набегов произошел в 968 году, когда печенеги обступили Киев, и князю-язычнику Святославу пришлось оставить свои завоевания в дальних краях, чтобы вернуться домой и отогнать их. Однако после этого Русь заключила с печенегами союз - и в 969-971 годах они воевали с болгарами и византийцами на стороне Святослава. А в 972 году на днепровских порогах убили князя, возвращавшегося в Киев.
Владимиру пришлось отражать печенежские набеги сразу после захвата власти, еще в языческую пору. Это была самая затяжная война всего его правления. Принятие христианства, напротив, принесло здесь передышку - в 1008 году при посредничестве немецкого христианского миссионера Бруно Кверфуртского с частью печенегов был заключен мир. Он действовал до 1013 года, когда печенегов навел на Русь состоявший с ними в союзе христианский же правитель - польский король Болеслав… А вот с племенами гузов или торков и Святослав, и Владимир поддерживали только союз - они жили дальше от границ Руси и имели с ней общих врагов.
Так что крещение на отношения с кочевниками никак принципиально не повлияло. Языческие в основной массе тюркские племена печенегов и торков, известные как «черные клобуки», перешли на службу Руси в XII веке и служили в основном верно. Поселившиеся к тому времени на русских рубежах половцы то воевали, то мирились, то смешивались с русскими - и религия здесь препятствовала мало. Половцы довольно легко (другое дело, насколько искренне) принимали христианство, и к 1223 году двое сильнейших ханов европейской Степи были христианами. Все известные нам династические браки между Русью и Степью (как половецкой, так и ордынской) заключались в христианскую эпоху. То, что в Монгольской империи и в Золотой Орде христианство (правда, не православное, а несторианское) могло стать государственной религией, - известный факт. Так что отнюдь не религиозными причинами обусловлены конфликты Руси с кочевыми народами, хотя, будь проповедь христианства из Руси более успешной, это способствовало бы гораздо большему их сближению.
Как видим, здесь нет данных о насильственном характере крещения и каких-либо конфликтах. Власть, как и в Киеве, призывает «не прияти» сверженного и опозоренного идола – и призыв этот услышан. Гончар из Пидьбы (села под Новгородом) посрамляет павшего бога, что встречает, разумеется, полное одобрение летописца. В такой картине, заметим, нет ничего недостоверного, – «аристократический» государственный культ Перуна был навязан Новгородчине из Киева в качестве основного лишь за несколько лет до того. Об этом речь в летописи шла ранее . Заметим, что и тогда не говорится о каких-либо беспорядках и конфликтах («и жряху ему люди новгородьстии аки богу»).
В следующей по времени после Начальной летописи – ПВЛ начала XII в., как уже было сказано, речь о крещении Новгорода не идет вообще. Примечательно, что отсутствуют и те данные из вышеприведенной статьи 6497 г., которые не могли не присутствовать в первоначальном рассказе о крещении Руси – сведения об учреждении иерархии во главе с митрополитом. Это еще один аргумент в пользу того, что рассказ из Н1Лм принадлежит создателю Начальной летописи. В ПВЛ же по указанным ранее причинам была выпущена вся данная летописная статья.
Ряд известий собственно новгородских летописцев о крещении Новгорода открывает, по всей вероятности, статья из Софийской первой летописи старшего извода (С1Лс). Использование составителем этого общерусского свода (в настоящее время убедительно датируется 1418 г.) более ранних новгородских источников не вызывает особых сомнений. В одном из двух списков С1Лс и во всех позднейших версиях свода имеется название «Софийский временник», явно связанное с новгородской Софией. Отсюда, кстати, и ставшее общепринятым название летописи. Ее источником, очевидно, наряду с другими, явился свод новгородского владычного летописания XII – XIV вв.
В этой епархиальной новгородской летописи («Софийском временнике») имелся, конечно, и рассказ о крещении, несколько отличный от Н1Лм. Приводим его далее:
В лето 6497. Крестився Владимеръ и взя у Фотия патриарха царягородского единаго митрополита Киеву Леона, Новугороду архиепископа Акыма Корсунанина, а по иным градомъ епископы и попы и диаконы, иже крестиша всю землю Рускую; и бысть радость всюду. И прииде Новугороду архиепископъ Акимъ, и требища разори, и Перуна посече, и повеле влещи в Волховъ; и поверзавше уже, влечахуть и по калу, биюще жезлиемъ и пихающе. И в то время въшелъ бяше в Перуна бесъ: «О горе! Охъ мне! Достахся немилостивымъ симъ рукамъ». И вринуша его в Волховъ. Он же пловя сквозе великы мостъ, (верже и палицу свою и рече: «На семъ мя поминаютъ новогородскыя дети»). Ею же и ныне безумнии, убивающеся утеху творять бесом. И заповеди никому же нигде не переяти его. И иде пидьблянин рано на реку, хотя горнеци вести въ градъ; оли Перунъ приплы къ берви, и отрину и шистомъ: «ты, рече, Перушице, до сыти еси пилъ и ялъ, а нынеча поплови прочь»; и плы света окошьное .
В этом тексте имеются две существенные вставки по сравнению с предыдущим рассказом. Во-первых, введена известная, но недостоверная легенда о крещении Владимира при патриархе Фотии (жившем в IX в. и причастном к первому крещению Руси). В связи с Фотием называется первый митрополит Леон, ранее известный в основном по митрополичьим перечням. Вторая вставка относится к рассматриваемой нами теме. Летописец ввел известный ему фольклорный сюжет (довольно популярный среди новгородцев) о проклятии Перуна, из-за которого начались вечевые побоища на мосту через Волхов. Этот миф (сложившийся, как видим, уже в эпоху раздробленности) ничего не добавляет к картине крещения – хотя, несомненно, свидетельствует о страхе вчерашних язычников перед своим повергнутым божеством.
С легкой руки создателей общерусского летописного свода («Софийско-Новгородского») 1418 г. именно эта редакция рассказа попала в подавляющее большинство позднейших русских летописей, в том числе и в новгородские – Новгородскую II , Новгородскую III и др. Изменения, вносившиеся в текст, оказались незначительны. Самым существенным оказалось дополнение общерусского Сокращенного летописного свода 1495 г. После рассказа о крещении Владимиром киевлян здесь добавлено: «а Добрыню посла в Новъгородъ » . Хронограф 1512 г. добавляет, зачем был послан Добрыня: «и тамо повеле крестити всехъ » . Можно полагать, что до конца XV – начала XVI в. дожили предания о крещении новгородцев Добрыней. Хотя, с другой стороны, нельзя не отметить, что это мог быть и домысел московских летописцев, знавших, что Добрыня при Владимире управлял Новгородом. Их вывод (если это именно вывод, а не свидетельство предания), подчеркнем, выглядит и на наш взгляд вполне достоверно. Уже совершенно явными домыслами выглядят позднейшие сообщения Никоновской летописи, приписывающей Добрыне, будто бы сопровождавшему самого митрополита, крещение едва ли не всего севера Руси.
Ярко выделяется на фоне многочисленных переработок повествования С1Лс лишь один текст – фрагмент Иоакимовской летописи, с упоминания о которой мы начали настоящую статью. Чуть ниже мы вернемся к проблеме датировки и подлинности этого памятника. Здесь подчеркнем, что в дошедшем до нас виде летопись, дошедшая только в составе «Истории» В. Н. Татищева, была составлена не ранее последней четверти XVII в. Нечего и говорить, что первому новгородскому епископу Иоакиму, за пересказ повествования которого выдал свой труд неизвестный летописец, источник текста принадлежать не мог. Достаточно сказать, что крещение Руси связывалось в нем с именем болгарского царя Симеона, умершего за несколько десятилетий до вокняжения Владимира. О крещении новгородцев Иоакимовская летопись сообщает следующее:
В Новеграде людие, уведавше еже Добрыня идет крестити я, учиниша вече и закляшася вси не пустити во град и не дати идолы опровергнути. И егда приидохом, они, разметавше мост великий, изыдоша со оружием, и асче Добрыня пресчением и лагодными словы увесчевая их, обаче они ни слышати хотяху и вывесше 2 самострела великие со множеством камения, поставиша на мосту, яко на сусчия враги своя. Мы же стояхом на торговой стране, ходихом по торжисчам и улицам, учахом люди, елико можахом. Но гиблюсчим в нечестии слово крестное, яко апостол рек, явися безумием и обманом. И тако пребыхом два дни, неколико сот крестя. Тогда тысяцкий новгородский Угоняй, ездя повсюду, вопил: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Народ же оноя страны, разсвирипев, дом Добрынин разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша. Тысецкий же Владимиров Путята, яко муж смысленный и храбрый, уготовав лодиа, избрав от Ростовцев 300 муж, носчию перевезеся выше града на ону страну и вшед во град, никому же пострегшу, вси бо чаяху своих воев быти. Он же дошед до двора Угоняева, онаго и других предних мужей ят и абие посла к Добрыне за реку. Людие же страны оные, услышавшее сие, собрашася до 5000, оступиша Путяту, и бысть междо ими сеча зла. Некия шедше Преображения Господня разметаша и домы христиан грабляху. Даже на разсвитании Добрыня со всеми сусчими при нем приспе (и повеле у брега некие домы зажесчи, чим люди паче устрашении бывшее, бежаху огнь тушити; и абие) преста сечь, тогда преднии мужи просиша мира.
Добрыня же, собра вои, запрети грабление и абие идолы сокруши, древянии сожгоша, а каменнии, изломав, в реку вергоша; и бысть нечестивым печаль велика. Мужи и жены, видевшее тое, с воплем великим и слезами просясче за ня, яко за сусчие их боги. Добрыня же, насмеяхаяся, им весча: «Что, безумнии, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, кую помосчь вы от них чаять можете». И посла всюду, объявляя, чтоб шли ко кресчению. Воробей же посадник, сын Стоянов, иже при Владимире воспитан и бе вельми сладкоречив, сей идее на торжисче и паче всех увесча. Идоша мнози, а не хотясчих креститися воини влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста. Тогда мнозии некресчении поведаху о себе кресчеными быти; того ради повелехом всем кресченым кресты деревянни, ово медяны и каперовы на выю возлагати, а иже того не имут, не верити и крестити; и абие разметанную церковь паки сооружихом. И тако крестя, Путята иде ко Киеву. Сего для людие поносят новгородцев: Путята крести мечом, а Добрыня огнем .
Нами приведен текст по черновой рукописи, в которой Татищев копировал доставшийся ему летописный памятник. Слова, заключенные нами в скобки, вероятно, были пропущены по небрежности и восполнены на поле – без них в тексте явная лакуна. После слова «каперовы» в рукописи есть примечание Татищева, предлагающего переводить как «оловянные».
К Иоакимовской летописи вообще и к этому, наиболее известному ее свидетельству в частности, в науке существует прямо противоположное отношение. Одни исследователи видят в Иоакимовской совершенно адеватный источник и, подчас без каких-либо оговорок, пишут о «восстании» новгородцев против крещения . С другой стороны, некоторые источниковеды высказывали решительные сомнения в подлинности источника вообще, предлагая видеть в нем полностью или частично творчество самого В. Н. Татищева . Большинство исследователей, впрочем, признали подлинность сохранившегося текста Иоакимовской, идентифицируя ее как новгородский памятник конца XVII в. Разделяя этот подход, автор этих строк пришел к выводу об использовании в Иоакимовской летописи наряду с устными преданиями также сказания о крещении Руси, созданного в Новгороде примерно в третьей четверти XIII в. Из него почерпнуты сведения об истории Киевской Руси. Именно это сказание автор конца XVII столетия, скорее всего, принял за летопись Иоакима . Возможно, этому поспособствовало удержанное и в поздней переработке первого лица «мы» при описании крещения новгородцев.
Тем не менее, сам факт вмешательства Татищева в сохраненный им текст налицо. Свои предположения и домыслы, пусть не слишком многочисленные, он смело вносил в летописное повествование. В этом можно убедиться, сопоставив черновик «Истории», то есть непосредственную копию летописного текста, с беловой Воронцовской рукописью. Рассматриваемый фрагмент, будучи переписан набело, претерпел следующие изменения. Не совсем, видимо, уместные, на его взгляд, в этом контексте «самострелы» Татищев заменил древнерусским словом «пороки», а в речи Добрыни, обращенной к новгородцам, «помосчь» почему-то стала «пользой». Мира новгородские «мужи» теперь просят, «пришедше к Добрыне». Самое загадочное добавление – целая фраза после описания «пороков»: «Высший же над жрецы славян Богомил, сладкоречия ради наречен Соловей, вельми претя люду покоритися». Это явно чужеродная вставка в текст, где вождем восстания выведен Угоняй, и именно его захватывает в заложники Путята. Можно догадаться, что Татищев счел уместным поставить во главе восставших жреца. Но откуда он взял его имя (точнее, два имени), мы не можем и догадываться. В любом случае, проблема эта имеет больше отношения к истории исторической науки XVIII в., еще во многом стоявшей между летописью и романом, чем к истории крещения Руси.
Итак, вмешательство В. Н. Татищева в текст сравнительно невелико. Но и признание этого факта не делает Иоакимовскую летопись безусловно достоверной. Еще Н. М. Карамзин считал, что вся история крещения новгородцев – лишь развернутый домысел вокруг присловья туманного происхождения. Даже признавая наличие в основе Иоакимовской подлинных преданий, зафиксированных к тому же впервые еще в XIII в., мы не можем отрицать противоречий и несообразностей имеющегося текста. Есть в нем и явно малодостоверные детали. Откровенную нелепость встречаем уже в самом начале: как могли новгородцы поставить свои «самострелы» «на мосту», который только что сами «разметаша»? Или они построили его снова – навстречу Добрыне? Кстати, именно под этим мостом – целым и невредимым, проплывал, как мы помним, Перун в С1Лс. Само наличие в Новгороде двух камнеметов, кстати, вызывает некоторые сомнения. Хотя осадная техника славянам была известна уже с конца VI в., но строили ее, как правило, в походах на месте осады, а не хранили в мирное время в городах. Об оборонительном использовании камнеметов до того на Руси ничего неизвестно, тем более на севере Руси.
Весьма странным выглядит использование как опоры в крещении Новгорода 300 ростовцев. В Ростове и его округе новая вера утверждалась с трудом и уже в XI – начале XII в. Наличие в Новгороде 5000 боеспособных горожан в конце X в. тоже можно подвергнуть сомнению. Нет ни письменных, ни археологических подтверждений существования в Новгороде до крещения церкви Преображения Господня, хотя факт исключить нельзя. Согласно всем источникам, идол в главном Новгородском капище был один – деревянный Перун. Это подтверждается и раскопками на месте капища (Перынь). Здесь же говорится о большом числе идолов, в том числе о каменных. Ни тысяцкий Угоняй, ни посадник Воробей Стоянович не упоминаются в других источниках. При этом «посадником» в X – XI вв. титуловался княжеский наместник в Новгороде, а иногда и новгородский князь. Совершенно очевидно, что посадником в описываемое время был Добрыня, а не некий Воробей. Что касается Путяты, то о его существовании можно судить лишь на основании присловья, приводимого в конце отрывка. Нельзя при этом забывать, что Путятой звали одного из представителей новгородской по происхождению боярской династии Остромировичей в XI в., и именно отсюда имя могло попасть в фольклор (в том числе в предания и былины о Добрыне).
Тем не менее, уже давно некоторые находки Новгородской археологической экспедиции в слоях конца Х в. сопоставлены с известием Псевдо-Иоакима о крещении «огнем». Мы можем полагать, что автор XIII и затем конца XVII в. опирался на подлинную историческую традицию, в основе которой лежали реальные факты. Но, тем более признавая некоторую силу документа за Иоакимовской, мы должны довериться ее свидетельству в целом. А оно достаточно однозначно. Вспомним, что именно сказано в Иоакимовской летописи о происхождении присловья: «того для люди поносят новгородцев : Путята крести мечем, а Добрыня огнем». Кто же мог «поносить» новгородцев, если бы вся Русь была крещена насильственно, «огнем и мечем»? – очевидно, что никто. Представляется, что как раз Иоакимовская летопись является решающим свидетельством против подобных утверждений. Новгород, где произошли какие-то столкновения, явно стал исключением из общего правила, что и привело к появлению в антиновгородских кругах (возможно, в Киеве) «поносного» присловья.
Мы не можем судить о конкретных обстоятельствах появления текста новгородского первоисточника Иоакимовской летописи в XIII в. Но ясна одна из его тенденций – подчеркнуть некоторую, говоря библейским языком, «жестоковыйность» своих сограждан, выпятить их противостояние христианизации не только своего города, но и Руси в целом. Потому новгородские князья Олег и Владимир противопоставляются киевским Аскольду и Ярополку как воинствующие язычники. Потому же какие-то беспорядки, сопровождавшие крещение в Новгороде и не замеченные ни киевским, ни официальным местным летописанием, превращаются в грозное восстание, едва не стоившее первым христианам жизни. «Поносная» приговорка, сочиненная недоброжелателями Новгорода, увенчала этот своеобразный памфлет против сограждан, составленный явно в пику утвердившейся во владычных летописях концепции крещения. Когда в XIX и особенно в ХХ в. наступила пора новых переоценок, текст древнего полемиста вновь оказался востребован. Однако ему придали прямо противоположный смысл. Псевдо-Иоаким показывал свой город печальным исключением – некоторые историки нового времени попытались превратить его интерпретацию событий в типичный для всей Руси пример.
Огнем и мечом? Миф неоязычников о кровавом крещении Руси
Один из самых распространенных пропагандистских мифов неоязычников – что крещение Руси сопровождалось геноцидом невиданных масштабов. Вот, например, цитата из популярного у язычников фильма: «За 12 лет христианизации только в Киевской области (Киевская Русь) из 12 миллионов 9 физически были уничтожены».
Вот как, по версии язычников, проходило крещение Руси. Эти величины – 9 миллионов убитых – кочуют из одной неоязыческой публикации в другую. Такая версия, конечно, не для тех, кто станет спрашивать: а откуда данные? На каких исторических источниках это основано? Как быть с тем фактом, что в то время такое огромное количество народа никак не могло проживать «в одной только Киевской области»?
Идеологи неоязычества знают, что их целевая аудитория таких скучных вопросов задавать не будет и доверчиво проглотит любую выдумку, и чем бредовее выдумка, тем доверчивее.
Ладно, проглотили. Но давайте посмотрим, что из этого следует и как такое могло быть осуществлено практически. Сколько воинов было у Владимира? Личная дружина – около 400 человек. Если же мобилизовать всех, кого можно, то есть подключить ополчение, то самый максимум, потолок – 40 000. И это, как мы понимаем, только что крещенные вчерашние язычники-славяне, у многих из которых в этой же Киевской области родственники и друзья. Их тоже крестили насильно? 400 христиан силой заставили 40 000 славянских воинов-язычников принять крещение? И они не взбунтовались не только при крещении, но и когда их послали истреблять своих родственников? Ладно, допустим, эти 40 000 славянских воинов были настолько покорными князю, что все приказы исполнили беспрекословно. Но как быть с теми уничтоженными 9 миллионами язычников? Ведь в то время не было оружия массового поражения, только мечи, копья и стрелы, каждого человека приходилось убивать «вручную». При этом известно, что в древней Руси у каждого взрослого мужчины было оружие, и вряд ли он бы сидел сложа руки, если бы воины князя пришли убивать его семью.
Вообразите картину: 40 000 вооруженных мечами и луками христиан всего за несколько лет убивают 9 000 000 язычников, из которых не менее 1 800 000 были здоровыми мужчинами, имевшими дома такие же мечи и луки. Это какими же овощами надо быть, чтобы при более чем 40-кратном превосходстве позволить истребить себя и свои семьи? То есть вот такими были наши предки по версии неоязычников? Вот такими их сделала «родная вера»?
Тут возникает три простых вопроса.
1. Христиане говорят, что наши предки добровольно приняли новую веру, как свободные люди, доверившись выбору князя, который согласовал этот выбор со старейшинами. Неоязычники говорят, что наши предки не хотели креститься, но кучка христиан по приказу князя силой заставила их, а три четверти при этом попросту истребила, несмотря на колоссальное превосходство наших предков в численности. Скажите, какая из этих версий унижает память наших предков? Какая представляет их безвольными забитыми слабаками, а какая – свободными людьми?
2. Если христиане были в состоянии в столь короткое время победить столь многократно превосходящие силы язычников, то, значит, христианство делает человека просто супервоином . Как же это сочетается с уверениями язычников, что христианство – это религия слабаков, а язычество нас якобы сделает сильнее?
3. И, наконец, самый интересный вопрос: а куда смотрели в это время славянские боги? Перун, Род, Сварог, Даждьбог и прочие товарищи – они почему не вмешались? Ведь, по уверениям неоязычников, при крещении Руси происходила катастрофа невероятных масштабов: народ, который веками исправно чтил этих богов и приносил им жертвы, вдруг на три четверти истребляют, а оставшуюся четверть насильно переводят в другую веру. Уж когда бы этим славянским богам вмешаться и помочь, как не сейчас? Ведь речь идет обо всех их поклонниках! И даже более чем просто поклонниках. Неоязычники уверяют, что для славянских богов они не рабы, а дети. То есть представьте: на ваших глазах три четверти ваших детей убивают, а четверть заставляют от вас отрекаться. Вы бы не вмешались? Вы бы не сделали всё возможное, чтобы остановить это, защитить своих детей? А почему славянские боги не вмешались, не помогли? Что они делали, когда к ним взывали их убиваемые дети? Где они были?
Напоминаю: мы поверили мифам неоязычников о кровавом крещении Руси и смотрим, что из этого получается. Возможны варианты:
а) славянские боги хотели помочь, но христианский Бог оказался сильнее, и они ничего не смогли сделать;
б) славянские боги были сильны и могли помочь, но им было наплевать на своих детей и поклонников, и они даже палец о палец не захотели ударить, чтобы спасти их;
в) славянских богов просто не существует, поэтому, естественно, нашим предкам некому было помочь.
Какой бы вариант мы ни выбрали, остается непонятным, зачем нам сейчас возвращаться к этим богам? Исходя именно из неоязыческих рассказов получается, что христианский Бог о Своих рабах заботится больше, чем славянские боги – о своих детях.
Но ладно, положим, им наплевать на своих поклонников/детей. Но ведь христиане уничтожали капища этих богов, прекращали совершаемые им жертвы, свергали их идолов. Это уже, как ни крути, затрагивает самих славянских богов. Их не только лишили поклонников, но еще и самих унизили по максимуму. И что же эти боги даже тогда не вмешались?
В «Повести временных лет» есть рассказ о том, как свергали в Киеве идол Перуна. Когда его выбросили в Днепр, несколько язычников долго бежали по берегу и кричали «Выдыбай, боже, выдыбай!» Такова была последняя мольба к Перуну на русской земле. Последние его сторонники не просили, чтобы он защитил их от христиан, – они просили, чтобы Перун защитил себя, чтобы явил чудо и при всех вытащил из воды свой поверженный идол. Действительно, было бы эффектно. Может быть, и христианизация Руси остановилась бы. Но ничего не произошло. Даже более того: когда волны наконец прибили идол к берегу, то бывший там мужичок, подойдя, отпихнул его обратно в реку со словами: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а теперь плыви прочь». Не только против княжеских воинов-христиан, но и против одного безоружного мужичка Перун оказался бессилен.
И ведь это те самые славянские боги, которых нынешние неоязычники любят рисовать в виде могучих витязей в броне, про которых говорят, что они, мол, не как Христос, Который учил подставлять вторую щеку и не противился, когда Его распинали, эти боги учат, что надо постоять за себя и дать сдачи. Как же так получилось, что вся эта свора супермощных славянских богов схлопотала по полной от последователей Того, Кто учил подставлять вторую щеку, и ничем не могла помочь ни себе, ни своим сторонникам?
Итак, еще раз. Если неоязычники говорят правду про кровавое крещение Руси, то у нас только три варианта, как объяснить бездействие славянских богов: либо их попросту нет, либо они ничто перед христианским Богом, либо им наплевать на своих последователей и однажды они уже очень жестко кинули наших предков . Довольно странно после этого агитировать за возврат к почитанию таких богов.
Ненависть к святому равноапостольному князю Владимиру настолько ослепляет неоязычников, что они приписывают ему грехи, которые он физически не мог выполнить (истребление 9 000 000 человек). Между тем всего за несколько десятилетий до крещения Руси одно из славянских племен убило князя Игоря только лишь за то, что он хотел увеличить налог. Через подосланных убийц убивали князей и после Владимира. И нам предлагают поверить, что будто бы эти же люди так легко позволили насильно себя крестить, да еще и сопровождая это истреблением трех четвертей населения? Да Владимира убили бы еще на стадии подготовки, если только он не смог бы убедить людей добровольно последовать его выбору.
Неоязычники просто не могут признать, что Владимир, сам «переболевший» язычеством, увидел, что это тупиковый путь для Руси . Он уже тогда прозрел то, что сейчас для нас очевидно, когда мы смотрим, что стало с народами, оставшимися в своем традиционном язычестве. Народности Крайнего Севера, племена Амазонии, аборигены Австралии, жители «черной» Африки – ни собственной письменности, ни культуры, ни полноценной государственности, ни цивилизации. Князь Владимир не хотел такого будущего для русских. Поэтому он понял, что при выборе веры нужно рассматривать что угодно, кроме язычества . И заметьте, как мудро он выбирал. Сначала изучил сам. Потом отправил послов изучать веры. Потом посоветовался со старейшинами: когда послы вернулись, «созвал князь бояр своих и старцев, и сказал Владимир: “Вот пришли посланные нами мужи, послушаем же все, что было с ними”». И только когда совпало мнение и его самого, и послов и старейшин, он крестился сам и призвал жителей Киева последовать его примеру. Многие последовали, а кто не последовал, тем дозволили оставаться в прежней вере, и проповедь среди них продолжалась в последующие десятилетия, даже и после смерти Владимира.
Неоязычникам как воздух нужен миф о «насильственном крещении Руси», потому что если окажется, что это был добровольный выбор народа, то нелепость их пафоса «возвращения к вере предков» становится слишком очевидной. Но вот в чем проблема: археология не подтверждает насильственного крещения Руси, хотя спрятать миллионы убитых невозможно . В Англии недавно обнаружили захоронение с несколькими десятками обезглавленных викингов, в Риме в древних слоях обнаружили тысячи скелетов убитых младенцев, от которых, по языческому праву, отказались их родители и предали смерти, – подобные находки постоянно встречаются то здесь, то там. Если бы было насильственное крещение Руси с геноцидом несогласных, наша земля была бы переполнена такими свидетельствами. Но сколько ни раскапывали древнерусских городов, таких находок не обнаружили, хотя в советское время это пришлось бы очень кстати для борьбы с Церковью.
Кроме археологии и письменные источники молчат о насильственном крещении Руси. Хотя в то время не было установок на толерантность и христианским летописцам не было нужды скрывать победу христианского воинства над противящимися язычниками – если бы таковая имела место. Есть одно свидетельство, которое приводит историк XVIII века В.Н. Татищев, ссылаясь на некую «Иоакимовскую летопись», о том, что будто бы посланный из Киева в Новгород воевода встретил нежелание части новгородцев принимать крещение и явный бунт против княжеской власти. И после того, как новгородцы сожгли заживо его жену и детей, этот воевода, рассердившись, победил их и принудил ко крещению силой.
Тут надо понимать две вещи. Во-первых, ряд ученых полагает весь этот фрагмент фальшивкой, как и историю про «Иоакимовскую летопись», которую никто, включая Татищева, не видел, а те, кто признает подлинным, считают, что текст был составлен не ранее XVII века. Во-вторых, даже если мы поверим свидетельству этой «Иоакимовской летописи», на самом деле оно свидетельствует ПРОТИВ мифа о насильственном крещении Руси . Потому что завершается этот «летописный» фрагмент словами: «Оттого люди поносят новгородцев: Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем». Как бы их могли поносить этой присказкой жители других древнерусских городов, если бы вся Русь была крещена насильно? Этот фрагмент и эта поговорка свидетельствуют как раз о том, что в целом крещение Руси проходило мирно и добровольно, а пример Новгорода – исключение. Неоязычники и атеисты, которые, напротив, приводят этот рассказ как якобы характерный пример того, что происходило тогда повсеместно на Руси, тем самым сознательно извращают текст, наделяя данное свидетельство прямо противоположным смыслом, чем тот, который в нем заложен.
Но есть и более убедительное свидетельство против версии о сопротивлении наших предков христианству, которым якобы так дорого было язычество, что лишь угроза жизни вынудила креститься. Это можно было бы заявлять лет 60 назад, когда от домонгольской Руси в распоряжении науки было лишь три текста и все составленные в официальных кругах, которые легко обвинить в предвзятости. Но во второй половине ХХ века произошло открытие берестяных грамот Древней Руси. Больше всего их нашли в Новгороде, но также и во многих других городах. Из более чем тысячи грамот 450 написаны в домонгольское время – начиная с первой половины XI века (то есть при жизни очевидцев крещения Руси) и заканчивая первой половиной XIII века. Эти грамоты, в отличие от летописей, написаны самыми обычными людьми, это их повседневные заметки, бытовая и личная переписка и т.п. Все эти записки, которые никакая цензура не могла проверить и которые по большей части не предполагалось долго хранить, отражают реальное умонастроение и жизнь наших далеких предков. Они выложены в открытый доступ, любой желающий может зайти на сайт и прочитать их.
И вот что любопытно: среди грамот немало текстов на христианские церковные темы. Но нет вообще ничего языческого . Хотя это обычная переписка обычных людей. Никто не пишет: «Сегодня свалили идол Световита, как жалко» – или: «Пусть Перун и Велес помогут тебе» – или, наоборот, – «покарают тебя» и т.п. Именно эти грамоты, найденные советскими археологами-атеистами, неопровержимо доказывают добровольное принятие христианства на Руси. Конечно, отдельные старые привычки, вроде обрядов, связанных с погребением, уходили не сразу, но вот собственно «старых богов» наши предки выбросили бесповоротно и даже не вспоминали о них. Среди берестяных грамот есть несколько заговоров, но даже они апеллируют сплошь к христианским реалиям.
Еще в 866 году греческим патриархом Фотием был послан к русам епископ, который крестил князя Аскольда и часть народа – как минимум, часть дружины. Известно, что в первой половине Х века в Киеве была церковь пророка Илии, о чем упоминается в греко-русском договоре 944 года. В 957 году по собственной инициативе крестилась княгиня Ольга, после чего содействовала распространению христианства на Руси: в городах появлялись новые церкви, священники. Хотя миссия приглашенного ею германского епископа Адальберта оказалась неудачной и Адальберт сбежал, но построенная при нем в Киеве церковь осталась. О распространении христианства на Руси до Владимира свидетельствуют и другие археологические находки, в частности с середины Х века в погребениях знати встречаются нательные кресты.
Русь приняла христианство так легко именно потому, что это был добровольный выбор людей, которые уже неплохо познакомились с ним за 120 лет и ассоциировали с авторитетом Ольги. Во время совета, устроенного Владимиром по вопросу о выборе веры, бояре сказали: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы бабка твоя Ольга крещения, а была она мудрейшей из всех людей».
Так что миф о насильственном крещении Руси не только несостоятелен исторически, но и унижает память наших предков, представляя их в виде безмолвного стада баранов, позволяющих делать с собой всё что угодно.
Православие на Руси имеет более чем тысячелетнюю историю и неразрывно связано с ее культурой. Это и чудесные памятники архитектуры, и великие святые подвижники и просветители, оставившие после себя бесценное духовное и культурное наследие, и православные князья, цари и императоры, оставившие свой след не только в российской, но и в мировой истории. Известно, что большая часть населения России и примыкающих к ней славянских стран исповедует православное христианство. Но ведь в древние времена среди славян были широко распространены языческие верования. Как удалось христианству вытеснить язычество и при этом не ассимилироваться с ним? Кто крестил Русь и когда это могло произойти?
Крещение Руси связывают, в первую очередь, с именем князя Владимира Святославича. Тем не менее, христианство существовало здесь еще до крещения князя Владимира. Бабка Владимира княгиня Ольга приняла крещение еще в 944 году. В договоре с Византией 944 года упоминается соборная церковь святого пророка Илии, в это же время Повесть временных лет свидетельствует, что многие горожане Киева были христианами. Ее сын Святослав был в зрелом возрасте, когда Ольга приняла крещение, он не крестился до конца жизни, но оказывал покровительство христианам. На своих внуков княгиня Ольга имела большее влияние, поскольку воспитывала Ярополка до 13 лет, а Владимира еще с малолетства.
По сведениям церковных источников, Князь Владимир был язычником, но пытался выбрать вероисповедание, которое бы объединило все его земли. Он приглашал к себе разных проповедников, но более всего его привлекло православие. Его делегация, прибыв в Византию, посетила богослужение в Софийском храме. Послы были поражены красотой богослужения и сообщали князю, что не знали, где они находятся: на земле или на небе. Документальных свидетельств выбора веры Владимиром не сохранилось, но есть большая вероятность, что многие чужеземцы склоняли Владимира к принятию своей веры, в первую очередь, по политическим причинам. Хазары были разбиты его отцом и могли предлагать ему принять иудаизм, волжские булгары были магометанами и хотели, чтобы единая вера помогла заключить мир с восточными славянами. Приезжала к Владимиру и делегация от римского папы, отправленная немецким императором Оттоном, но князь Владимир отказался принимать римскую религию, сославшись на то, что его отцы эту веру не приняли. Зато женитьба на византийской принцессе Анне и принятие православия подняло бы престиж Киевской Руси и поставило бы ее в ряд с ведущими мировыми державами.
Почему датой крещения Руси считается 988 год.
Православие не было чужой религией для Владимира, поэтому его выбор был не случайным. Владимир принимает крещение в 988 году, но делает это без лишней помпезности. Поэтому источники не указывают, в каком именно месте это произошло. Тем не менее, 988 год Церковь считает годом Крещения Руси, так как в Повести временных лет это событие смешивается с походом Владимира на Корсунь (Херсон). Датой Крещения Руси скорее можно было бы назвать 990 год, 31 июля, день, когда князь Владимир венчался с княжной Анной в Херсоне и произнес речь, согласно которой всякий, кто не будет крещен в Православии, будет ему противен. С этого времени Православная Церковь на Киевской Руси становится государственной. В данном случае, говоря о том, кто крестил Русь, мы имеем в виду утверждение христианства как государственной религии Киева.
В свите княжны Анны прибывают в Киев поставленные для русских кафедр в Константинополе архиереи с сопровождением, облачением и священными книгами. Далее начинается активный процесс христианизации Руси.
Этот процесс проходил довольно успешно, благодаря тесным связям Киева с Моравией (современной Болгарией), где уже была письменность. Славяне Киевской Руси получили возможность совершать богослужение, изучать священные книги на родном славянском языке.
Но во многих городах, особенно селах, приходилось сталкиваться с сопротивлением распространению христианской веры, принимались даже жесткие меры. Процесс распространения христианства на Руси не мог пройти быстро, конечно, для этого потребовалось несколько веков. Для объяснения некоторых понятий христианству пришлось прибегнуть и к языческим корням славянской культуры. Например, церковные праздники замещают распространенные ранее на Руси праздники языческие: коляды, масленицу, купалье, внося в них совершенно иное содержание.
Роль князя Владимира в христианизации Руси очень велика, поэтому, рассуждая о том, кто крестил Русь, следовало бы отметить, что во время его правления христианство на Руси приняло статус государственной религии. Между тем, важно также помнить, что в христианизации Руси есть еще огромная заслуга святой равноапостольной княгини Ольги и первосвященников, проповедовавших на этой земле.
Русский князь Владимир в первые годы своего правления сделал попытку приспособить язычество к своей политике. Он хотел собрать всех богов, которым поклонялись различные племена, и составить из них в Киеве пантеон. В числе Владимировых богов, поставленных на видном месте для всенародного поклонения, находились не только русские боги: между Перуном и Дажьбогом, богом солнца, стоял Хоре, тоже бог солнца народов Востока. Поставлен был тут и Симаргл - божество, упоминающееся в эпосе народов Средней Азии. Тут же находилась и Мокошь - богиня финских племен. Но в этом пантеоне нет норманнских божеств, что говорит о разноплеменности Руси и норманнов.
Владимир хотел создать религию, которая могла бы служить прочной основой для объединения всего государства. Но попытки модернизации старых культов не отвечали назревшим нуждам, так как языческие боги, представлявшие пережиток первобытного строя с характерным для него бесклассовым обществом, не могли удовлетворять потребностям общества классового. Для тех целей, которые ставили правящие классы Киевского государства, гораздо более подходило христианство с его детально разработанным учением и сложной церковной организацией.
Из рассказа летописи о посылке 10 послов, для сравнения религий. Можно предполагать, что религиозный вопрос князь Владимир поднял на вечевом собрании жителей Киева - политического и административного центра полянской земли. Так как избраны послы были "всеми людьми".
Стоя во главе одного из самых крупных раннефеодальных государств, Владимир, подобно Святославу, не мог не принимать участия в европейских делах того времени. Как и Святославу, Владимиру пришлось иметь дело с Византией, причем инициатором установления этой связи снова явилась Византия.
986 г. ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА ВИЗАНТИИ
После неудачной осады Софии отступавшие византийские войска были совершенно разбиты болгарами в узких балканских проходах, и Василий только с жалкими остатками своего войска добрался до Филиппополя. После этого болгарский царь Самуил быстро отвоевал у византийцев всю Восточную Болгарию; в его руки попал и крупнейший византийский порт на Адриатическом море - Диррахий. Василий был бессилен теперь предпринять что-либо против болгар, так как с 986 г. началось восстание малоазиатских феодалов, на этот раз под предводительством Варды Фоки.
Находясь в такой критической обстановке, Василий II вынужден был большими уступками купить дружбу каирских халифов и обратиться за помощью к русскому князю Владимиру.
По договору 971 г. русский князь обязан был оказывать византийскому императору военную помощь в случае нападения на его страну. Но Владимир, так же как его отец Святослав, отнюдь не склонен был выступать простым наемником в сношениях с Византией. За военную помощь, которую он готов был предоставить, он потребовал высокого вознаграждения - руку сестры императора, порфирородной принцессы Анны. Мы с трудом теперь можем представить, что означало это требование. Византийский двор не только считал себя первым из правящих христианских дворов, но и всеми признавался таковым. Он являлся носителем вековых традиций Римской империи: нигде «величие императорского достоинства» не окружалось таким ореолом, как в Византии. Богатство и блеск Константинополя, роскошь и утонченный церемониал императорского двора служили предметом повсеместного удивления и подражания. Константинополь все еще оставался главным центром европейской культуры. Требование Владимира дать ему в жены сестру императора означало, что гордые и высокомерные византийцы должны признать русского князя равным себе. Это требование было беспрецедентным. Болгарский царь Петр, угрожавший Византии в то время, когда она не могла выставить против него никакой армии, должен был удовольствоваться вступлением в брак с внучкой узурпатора Романа Лакапина, не принадлежавшего к императорской династии. Императоры Западно-Римской империи со времен Каролингов напрасно добивались чести вступить в родственные отношения с византийским двором. Таким образом, русский князь потребовал от Византии того, чего от нее не могли добиться западные императоры.
Князь-язычник Владимир и "Гора богов".
Картина В. Васнецова
987 год. ДОГОВОР РУССКОГО КНЯЗЯ С ВИЗАНТИЙСКИМ ИМПЕРАТОРОМ.
Появившиеся в Киеве византийские послы едва ли были уполномочены принять это требование. Переговоры затягивались, но критическое положение Василия II заставило его уступить домогательствам русского князя. Он объявил, что готов дать русскому великому князю в жены свою сестру Анну, если Владимир и его народ примут христианскую веру из Византии и будут крещены.
Конец 987 года. 1-е КРЕЩЕНИЕ ВЛАДИМИРА.
Можно говорить о личном крещение Владимира в конце 987 г., то есть немедленно по заключении им договора с Василием II «о сватовстве и женитьбе». Этот расчет подтверждается и словами Жития, что «по святом крещении поживе блаженной князь Владимир лет 28». Владимир умер 15 июля 6523 / 1015 г. Стало быть, Житие относит его крещение к 987 г.
Апрель 988 года. ПРИБЫТИЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО ОТРЯДА РУССКИХ.
Но прежде всего от русского князя требовалась быстрая военная помощь. По заключенному соглашению Владимир обязан был тотчас же послать вспомогательный военный отряд в Константинополь, а его брак с принцессой Анной должен был состояться после крещения русских. Почва для объявления христианства на Руси господствующей религией была уже достаточно подготовлена, а потому Владимир принял эти условия и без промедления послал шеститысячный отряд варягов и русских в Константинополь. Этот отряд явился вовремя, чтобы изменить ход войны и спасти Василия II. Появление его в Константинополе следует датировать во всяком случае позже апреля 988 г., так как еще в апреле Василий II считал свое положение чрезвычайно тяжелым.
Начало 989 года. БИТВА ПРИ ХРИСОПОЛЕ.
Княжеский дружинник.
Рисунок Ф. Солнцева
Первой битвой, в которой приняли участие русские на стороне Василия II, была битва при Хрисополе. Высадившись на азиатской стороне, русские с восходом солнца бросились на не ожидавшего нападения противника, которого они застали врасплох. В то же время императорский флот поджег греческим огнем мятежный лагерь. Сторонники Фоки напрасно пытались сопротивляться: они были частью перебиты, частью разогнаны. Калокир Дельфина и большинство вождей повстанцев попали в плен; их подвергли жестоким пыткам
После победы при Хрисополе Василий II возвратился в Константинополь, чтобы подготовиться к решительной борьбе с Вардой Фокой. Находившийся в Никее Варда Фока, услыхав о неудаче в Хрисополе, не растерялся. Собрав все свои силы, он соединился около Абидоса со Львом Мелиссеном. По сообщениям Пселла и Асохика, помимо византийцев Варда Фока опирался на грузин. В сражении, которое решило его участь, грузинская пехота составляла лучшую часть его войска. Асохик утверждает, что Фока начал войну против Константинополя во главе греческих и иверийских войск. Считая, что захват Абидоса даст возможность взять столицу измором, Фока энергично вел осаду. Василий II разделил свое войско на две части. Во главе одной он поставил своего брата Константина, другую возглавил сам. Русский отряд составлял его основную силу. Высадившись под Лампсаком, он расположился против лагеря Варды. Последний направил свои главные силы против императора. Несколько дней прошло без боя.
Наконец в ночь с 12 на 13 апреля 989 г. Василий, сделав тайно все приготовления, внезапно атаковал ополчение бунтовщиков. В то же время первый отряд императорского войска поджег их флот.
Эта неожиданная атака внесла смятение в армию мятежников, которая начала рассыпаться. Восстановив кое-как порядок в своем войске, Варда во главе грузинской гвардии бросился на отряд, предводительствуемый императором, но в это время с ним произошел апоплексический удар. Внезапная смерть вождя посеяла панику в рядах инсургентов; войска Варды частью были уничтожены, частью разбежались. Таким образом, благодаря помощи русских Василий II избег политической, а может быть, и физической гибели и сохранил свой трон.
Но, избавившись от Варды Фоки, византийский двор не обнаружил намерения выполнить данные Владимиру обязательства. В своей гордости и, может быть, уступая просьбам сестры, император отказался выполнить свое обещание отдать Анну в жены Владимиру. Киевский князь ожидал Анну, выйдя ей навстречу и остановившись в том месте, где византийской миссии, в составе которой должна была прибыть и Анна, угрожала опасность со стороны печенегов, постоянно подкарауливавших русских у порогов. Не дождавшись Анны, он вернулся в Киев, чтобы подготовить на следующий год поход на Херсонес и, таким образом, силой оружия вынудить византийского императора выполнить свои обязательства.
Осень 988 год. НАЧАЛО ОСАДЫ ХЕРСОНЕСА.
Русский князь принял самые решительные меры к принуждению императора Василия II исполнять договор. С войском, состоящим из варягов, словен и кривичей, в том же 989 г. он осадил главную твердыню византийского владычества в Северном Причерноморье - Херсонес, который в это время не мог ожидать никакой помощи от Византии. Русские суда появились у стен Херсонеса. Чтобы ворваться в город, русские насыпали перед стенами его земляной вал. Гарнизон и население Херсонеса оказывали упорное сопротивление.
Однако в осажденном Херсонесе нашлись люди, которые оказали помощь Владимиру. Один из вариантов сказаний о взятии Херсонеса сообщает, что запиской, прикрепленной к стреле, Владимиру было сообщено, где находятся водопроводные трубы, снабжающие город водой. Владимир приказал их перекопать, и лишенный воды город сдался. Среди лиц, способствовавших взятию Херсонеса, фигурируют церковник Анастас и варяг Ждьберн.
Хотя положение Василия II после гибели Варды Фоки и улучшилось, но до полной безопасности было еще далеко. Со времени своей победы над Василием II у Траяновых ворот в 986 г. болгары не переставали угрожать империи и в то время, как русские заняли Херсонес, захватили в Македонии город Веррию. Это тоже было тяжелым ударом для Византии, так как теперь болгары могли угрожать Фессалонике.
Кроме того, узнав о смерти мужа, вдова Варды Фоки выпустила на свободу Варду Склира, и этот опытный византийский тактик повел в Малой Азии партизанскую войну против Василия II, препятствовал подвозу продовольствия в столицу и нарушал нормальную деятельность правительственного аппарата в Малой Азии. Поэтому Василий II прилагал все усилия, чтобы примириться со Склиром.
Взятие Херсонеса было событием чрезвычайно важным, так как неожиданно для Византии выявило нового врага, и притом врага весьма серьезного, в лице недавнего союзника. Возобновление военных действий со стороны русского князя должно было вызвать опасение, что русские суда скоро опять появятся под Константинополем, что русский князь соединится с болгарами; наконец, известие это могло вызвать волнение среди русского вспомогательного отряда. Поэтому Василий должен был согласиться на требование Владимира. Весьма скоро, а может быть, даже немедленно состоялось снаряжение в путь царевны Анны с подобающей свитой церковников и сопровождающих лиц и отправка ее в Херсонес. На этот раз император вынужден был выполнить условия, на которые он раньше дал согласие.
Русский вспомогательный отряд оставался на службе у византийского императора и в последующее время. Имеются основания думать, что Владимир добился за это соответствующего вознаграждения.
Позднее лето или осень 989 года. 2-е КРЕЩЕНИЕ И БРАКОСОЧЕТАНИЕ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА.
Имеется красочный рассказ о том, что накануне приезда Анны князь Владимир заболел и ослеп. Царевна посоветовала ему скорее креститься. Как сообщает «Повесть временных лет», Владимир был крещен корсунским епископом и пришедшими с Анной священниками в Херсонесе в церкви святого Василия. После погружения князя в купель он прозрел. Затем в Херсонесе же произошло бракосочетание Владимира и Анны. Покидая Херсонес, Владимир возвратил его своим новым родственникам. Херсонес, а не для того, чтобы передать его хазарам. Немедленно по оставлении его русскими Херсонес был занят византийским гарнизоном. После крещения Руси Херсонес приобрел еще большую важность для Византии как промежуточный пункт для сношений с русскими.
990 год. КРЕЩЕНИЕ КИЕВА.
Затем русское войско и князь с женой вернулись в Киев, и там, не позднее конца лета 990 г., произошло крещение киевлян. Князь Владимир «повелел опрокинуть идолы - одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его».
Косвенные данные говорят о том, что датой крещения киевлян является пятница, 1 августа 990 г. И если «Повесть временных лет» указывает, что их крещение произошло в Днепре, то другой источник свидетельствует, что это была река Почайна, один из притоков Днепра. В конце X в. её русло располагалось гораздо ближе к Киеву, чем русло Днепра, в здешнюю гавань заходили суда разных стран. На Почайне располагались и основные киевские рынки, а торговым днём недели как раз была пятница. Некоторые шли К реке по принуждению, некоторые же ожесточенные приверженцы старой веры, слыша строгий приказ Владимира, бежали в степи и леса.
990 год. ПРИБЫТИЕ СВЯЩЕННИКОВ И ДОБРЫНИ В НОВГОРОД. МАЛОЕ КРЕЩЕНИЕ.
Вслед за Киевом необходимо было крестить Новгород, и туда Владимир отправил духовенство. Но, опасаясь сопротивления новгородцев, Владимир послал также войско во главе со своим дядей Добрыней. Проповедники ограничились тем, что обратились к горожанам с вероучительным словом, подкрепленным для вящего вразумления принародным зрелищем «сокрушения идолов» (вероятно, тех, что стояли на княжем дворе, так как главное святилище новгородцев – Перынь – пока не тронули). Итогом стараний киевских учителей было крещение некоторого числа новгородцев и возведение в Неревском конце, несколько севернее кремля, деревянного храма во имя Преображения Господня.
991 год. ДОБРЫНЯ ПОКИНУЛ НОВГОРОД.
Добрыня ходил с епископами «по Русской земле и до Ростова». Пришлось усмирять мятежи ростовцев. Узнав о восстании язычников в Новгороде, он был вынужден вернуться, к нему присоединился ростовский тысяцкий Путята.
991 год. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЯЗЫЧНИКОВ СВЯЩЕННИКОВ И ДОБРЫНИ В НОВГОРОДЕ.
У большинства новгородцев проповедь новой религии не вызвала сочувствия. Ко времени прибытия в Новгород епископа Иоакима обстановка там была накалена до предела. Противники христианства сумели организоваться и взяли верх в Неревском и Людином концах (в западной части города), захватив в заложники жену и «неких сородников» Добрыни, которые не успели перебраться на другую сторону Волхова; Добрыня удержал за собой только Славенский конец на восточной (Торговой) стороне. Язычники были настроены весьма решительно – «учиниша вече и закляшася вси не пустити [Добрыню] во град и не дати идолы опровергнути». Напрасно Добрыня увещевал их «лагодными словами» – его не хотели слушать. Чтобы не дать отряду Добрыни проникнуть на городское левобережье, новгородцы разметали волховский мост и поставили на берегу два «порока» (камнемета), «яко на сусчия враги своя». Положение княжеской стороны осложнялось тем, что городская знать и жрецы примкнули к народу. В их лице восстание приобрело авторитетных вождей. Иоакимовская летопись называет два имени: главного городского волхва («высшего над жрецами славян») Богомила и новгородского тысяцкого Угоняя. За первым закрепилось прозвище Соловей – по его редкому «сладкоречию», которое он с успехом пускал в ход, «вельми претя народу покоритися». Угоняй не отставал от него, и, «ездя всюду, вопил: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Наслушавшись таких речей, рассвирепевшая толпа повалила на Добрынин двор, где содержались под стражей жена и родственники воеводы, и убила всех, кто там находился. После этого все пути к примирению были отрезаны, чего, видимо, и добивались речистые предводители язычников. Добрыне не оставалось ничего другого, как применить силу.
Сентябрь 991 год. ЗАХВАТ ДОБРЫНЕЙ НОВГОРОДСКОГО ЛЕВОБЕРЕЖЬЯ
Ночью несколько сот человек под началом княжего тысяцкого Путяты были посажены в ладьи. Никем не замеченные, они тихо спустились вниз по Волхову, высадились на левом берегу, немного выше города, и вступили в Новгород со стороны Неревского конца. В Новгороде со дня на день ожидали прибытия подкрепления - земского ополчения из новгородских «пригородов», и в стане Добрыни, очевидно, прознали об этом. Расчет воеводы полностью оправдался: никто не забил тревогу, «вси бо видевши чаяху своих воев быти». Под приветственные крики городской стражи Путята устремился прямиком ко двору Угоняя. Здесь он застал не только самого новгородского тысяцкого, но и других главарей восстания. Все они были схвачены и под охраной переправлены на правый берег. Сам Путята с большей частью своих ратников затворился на Угоняевом дворе. Тем временем стражники, наконец, сообразили, что происходит, и подняли на ноги новгородцев. Огромная толпа окружила двор Угоняя. Но арест городских старшин сделал свое дело, лишив язычников единого руководства. Толпа разделилась на две части: одна беспорядочно пыталась овладеть двором новгородского тысяцкого, другая занялась погромами – «церковь Преображения Господня разметаша и дома христиан грабляху». Береговая линия временно была оставлена без присмотра. Воспользовавшись этим, Добрыня с войском на рассвете переплыл Волхов. Оказать непосредственную помощь отряду Путяты было, по-видимому, все-таки непросто, и Добрыня, чтобы отвлечь внимание новгородцев от осады Угоняева двора, приказал зажечь несколько домов на берегу. Для деревянного города пожар был хуже войны. Новгородцы, позабыв обо всем, бросились тушить огонь. Добрыня без помех вызволил Путяту из осады, а вскоре к воеводе явились новгородские послы с просьбой о мире. Народная пословица: «Путята крести мечем, а Добрыня огнем».
992 год. НИЗВЕРЖЕНИЕ ПЕРУНА ЕПИСКОПОМ ИОАКИМОМ.
Епископ Иоаким приступил к ниспровержению языческого почитания в Новгороде. Он велел сокрушить идолов: деревянных сжечь, каменных, изломав, побросать в реку, а главного идола Перуна, перед коим особенно благоговел Новгород, приказал разрушить при всем народе и бросить в Волхов. Все совершилось по киевскому образцу. Новгородские святилища были разорены ратниками Добрыни на глазах у новгородцев, которые с «воплем великим и слезами» смотрели на поругание своих богов. Затем Добрыня «повеле, чтоб шли ко кресчению» на Волхов. Однако дух протеста был еще жив, поэтому вече упорно отказывалось узаконить перемену веры. Добрыне пришлось опять прибегнуть к силе. Не хотевших креститься воины «влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста». Многие язычники хитрили, выдавая себя за крестившихся. По преданию, именно с крещением новгородцев связан обычай ношения русскими людьми нательных крестов: их будто бы выдали всем крестившимся, чтобы выявить тех, кто только притворялся крещеным.
В том же году святитель Иоаким основал первую церковь во имя Святой Софии, на память Цареградской, откуда пришло просвещение Руси.
992--1100 годы. ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПРИНЯТИЕ КИЕВСКОЙ РУСЬЮ ХРИСТИАНСТВА.
Вслед за Новгородом христианство утвердилось в Ладоге и других городах Словенской земли. Имеются сведения об отказе княжеским сыновьям в приёме крещения от язычников Медвежьего Угла (будущего Ярославля). Также язычникам удалось отвергнуть христианство в Муроме. В начале XI в. в Приильменье, а также в бассейнах Луги, Шексны и Мологи распространился христианский обычай погребения. Введение христианства на Руси осуществлялось по воле киевской знати и поляно-киевской общины в целом. Навязываемое подвластным восточнославянским и другим иноязычным племенам, оно насаждалось насильно с применением кровавых средств. Для крещения всех восточнославянских племён, объединившихся вокруг Киева, понадобилось более ста лет. Это произошло на рубеже XI-XII вв.
Элита на Руси в целом была заинтересована в принятии христианства и она была достаточно сильной и властной, чтобы провести христианизацию в жизнь.
Где происходило крещение Руси? К сожалению, история не дает точного ответа. Во-первых, в различных летописях, у разных авторов называются различные местности. А во-вторых, само крещение не было краткосрочным, однодневным событием. Следовательно, не могло оно состоятся и в одном определенном месте.
Крещение князя и дружины
Общепризнанно, что официально крещение Русь приняла в годы княжения Владимира I Святославовича. Именно он стал инициатором принятия новой веры всем народом, и признал христианство государственной религией.
Сам князь вместе со своими дружинниками крестился по мнению одних летописцев и историков в Киеве, других - в Васильеве (недалеко от Киева). Однако наиболее правдоподобной все же считается утверждение о том, что новую веру Владимир и его сподвижники приняли в древнем Херсонесе, который славяне называли Корсунью.
В те времена этот населенный пункт, расположенный неподалеку от современного Севастополя, находился как раз на границе Византии и Руси.
Именно сюда князь киевский прибыл для того, чтобы сочетаться браком с царевной Анной - родной сестрой византийского правителя.
Сам обряд проходил в церкви св. Василия, который располагался прямо в центре города на торговой площади.
Впоследствии эта святая обитель была разрушена, и лишь после долгих поисков ее руины удалось обнаружить графу Уварову - известному русскому археологу.
На месте разрушенной базилики по инициативе Александра II в 1867 году был заложен новый собор. Первый его этаж занимал храм Рождества Богородицы, одну из стен которого образовывало то самое древнее строение, «видевшее» крещение самого Владимира.
При советской власти храм разграбили. В годы Великой Отечественной войны он и вовсе был разрушен до основания. Вновь восстановили его лишь в 2006 году.
Крещение киевлян
Вернувшись в свой стольный град вместе с греческими и корсунскими священнослужителями Владимир повелел крестить своих отпрысков и знатных киевских бояр. По преданию это таинство свершилось в источнике известном как Крещатик, ставшим одним из мест крещения Руси.
Что касается всеобщего массового крещения жителей Киева, то оно проходило по одним данным в реке Почайне, по другим - в Днепре или в месте слияния этих двух водных артерий.
Однако крещением киевлян, распространение христианства на Руси не закончилось, а только началось. И жители каждого города принимали крещение там, где это было удобно им и священникам, разосланным Владимиром по всем уголкам страны.
