Явления воскресшего господа. Описание картины А

Явление Христа Марии Магдалине Мария Магдалина тоже зашла в пещеру и увидела ангелов в белых одеждах. И сидят они: один – в головах, а другой – в ногах, у того места, где раньше тело Христа лежало.– Чего же ты плачешь? – спрашивают они её.Мария со слезами отвечает им:– Где

Явление Иисуса Магдалине Мария Магдалина осталась у входа в пещеру одна и плакала, потому что не знала, где тело Иисуса. А когда обернулась, увидела стоящего человека, но не узнала, что это Иисус. А Иисус сказал ей: «Что ты плачешь? Кого ищешь?»Она же подумала, что это

До начала работы над большой картиной «Явление Мессии» («Явление Христа народу») художник Александр Иванов приступает к написанию двухфигурной композиции, «чтобы изведать свои силы в Италии». Дело в том, что Общество поощрения художников, на чьи средства Иванов был отправлен в Италию в 1830 году, не удовлетворялось его проектами и обещаниями исполнить грандиозную картину на оригинальный сюжет. Оно ждало от него решения более скромных задач – написания полотна, которое могло бы подтвердить результаты заграничного пенсионерства и послужить гарантией дальнейших успехов. Поэтому Иванов избирает один из традиционных сюжетов европейской живописи – явление Христа Марии Магдалине.

Для Иванова, ищущего поворотных моментов в истории человечества, явление воскресшего Иисуса Христа Марии Магдалине было точкой, в которой сходились концы и начала христианской истории. Порывистое движение восхищенной Марии останавливается величественным жестом Христа: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин. 20: 17). Подобная композиционная завязка нередко встречается в работах старых итальянских мастеров. Иванов сосредотачивает внимание на эмоциональной стороне происходящего, стремясь передать внутренний драматизм евангельского события.

А. А. Иванов. Явление Христа Марии Магдалине после воскресения. 1834. холст, масло

А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! — что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. (Иоан.20:11-17)

Христос пребывает на тонкой грани двух миров. Пластическим выражением встречи несовместимых сфер (живого плотского и неосязаемого метафизического) стал контраст пламенеющего цвета красного платья Марии и белых пелен Христа с их прозрачными переливами холодных и теплых тонов. Но, стремясь передать двойственную природу воскресшего Христа, Иванов испытывал творческие трудности, не находя пластического подобия этому образу ни в произведениях великих мастеров, ни в реальных впечатлениях.

Отправной точкой в поисках образа стали скульптура Христа, над которой работал датский скульптор Бертель Торвальдсен, и статуя Аполлона Бельведерского. Однако среди подготовительных рисунков Иванова мы встречаем не только зарисовки с работы Торвальдсена, но и фрагменты композиций Джотто, Фра Анджелико, Леонардо да Винчи, Фра Бартоломео, Рафаэля, наброски с античной скульптуры.

Жарким летом 1834 года Иванов уезжает в окрестности Рима, в горы. В Тиволи пишет для картины этюды столетних кипарисов в парке виллы д’Эсте. «Таким образом околичность у меня теперь кончена, и я принимаюсь за окончание фигур. Какая разница – писать большую картину или маленькую? Я в отчаянии от фигуры Христа. Думаю, думаю, углубляюсь и в наблюдение великих мастеров, и в природу и никакого не нахожу пособия…» – вспоминал он.

Чтобы понять колористическое мастерство великих итальянских художников, он совершает в том же году путешествие на север Италии. «Написать истинно колоритно белое платье, закрывающее большую часть фигуры в естественную величину… право, нелегко, – признавался художник. – Сами великие мастера, кажется, этого избегали. Я по крайней мере во всей Италии не нашел себе примера. Отец истинного колорита Тициан старался белое платье показывать каким-нибудь куском, смешавшимся с платьями других цветов или закрывающим только стыдливые места наготы. Фрески не могут быть примером, ибо там белое платье суть только оттененные рисунки».

Представление об античной пластике нашло отражение в образе Христа, своим физическим совершенством напоминающего греческого бога, в утонченной красоте персонажей и выразительных ритмах движений, жестов и драпировок. В письме отцу осенью 1834 года художник уточняет свою мысль: «…Платье… имеет цвет мистический, то есть голубоватый с золотыми звездами, как то представил его в своей превосходной композиции Рафаэль, если вы помните эстамп «Иисус поручает Петру пасти овцы Его». А также преподобный Анжелико да Фиэзоле, родитель церковного стиля, представлял в такой одежде Иисуса или Матерь по отшествии Их от земли».

Явление Христа Марии Магдалине 1818 г. Работа А. Е. Егорова — преподавателя класса Петербургской Академии Художеств, в котором учился А. А. Иванов

В работе над образом Марии Магдалины особенно наглядно проявились творческий метод художника, его стремление достигнуть предельной наглядности, пластической достоверности поведения героев. Первой моделью для Марии Магдалины послужила знаменитая красавица из Альбано – Виттория Кальдони. Второй – неизвестная натурщица, с которой художник писал голову и руки. Чтобы добиться убедительности женских эмоций, Иванов заставлял натурщицу резать лук и одновременно смешил ее, желая вызвать на ее лице улыбку сквозь слезы. «Она так была добра, что, припоминая все свои беды и раздробляя на части перед лицом своим самый крепкий лук, плакала, и в ту же минуту я ее тешил и смешил так, что полные слез глаза ее с улыбкой на устах давали мне совершенное понятие о Магдалине, увидевшей Иисуса. Я, однако ж, работал в то время не хладнокровно, сердце мое билось сильно при виде прекрасной головы, улыбающейся сквозь слезы».

Зимой 1835–1836 годов картина «Явление Христа Марии Магдалине» с успехом показывается зрителям сначала в мастерской художника, а затем в Капитолии. Отправив полотно в Петербург, Иванов крайне обеспокоен его приемом и экспонированием. Он пишет отцу, что необходимо сделать золотую раму и «затянуть грубым зеленым полотном со всех сторон от рамы на аршин так, чтобы не беспокоили ее никакие картинки». Просит слависта Виктора Григоровича, в доме которого экспонировалась картина, выбрать «полутонную» залу с высоким светом, чтобы он «помогал сюжету, то есть чтобы похож был на утреннюю глуботу или казался бы самым ранним утренним, в каковой час Спаситель явился Магдалине у гроба».

В ответ отец с радостью сообщает сыну о прибытии картины и первом впечатлении от ее просмотра: «Ты, любезный Александр, напрасно заботился о золотой раме, о помещении картины твоей на выгодном для ея месте и прочем, для такой картины, как твоя, ничего подобного не нужно, она берет собственною своею силою все, производит сильное впечатление на душу зрителя по чувствам, в ней изображенным». Учитель Александра Иванова Алексей Егоров отозвался о картине скупо, но точно: «Какой стиль!» Признание со стороны известного академического профессора было тем более значимо, что именно он в студенческие годы Александра Иванова сомневался в самостоятельности его первых работ, бросив однажды сакраментальное: «Не сам».

Картина принесла ее автору успех и звание академика, Общество поощрения художников преподнесло ее в дар императору Николаю I в день тезоименитства. Это обстоятельство обрадовало и испугало Иванова, больше всего не желавшего скорого возвращения в Петербург. Ведь сам художник видел в своем произведении лишь «начаток понятия о чем-то порядочном», охваченный идеями нового замысла, должного превзойти все, им до сих пор сделанное, – картины «Явление Мессии»

Галерея «Танаис» (www.tanais.info)

«Явление Христа Марии Магдалине после Воскресения». , 242х321 Санкт-Петербург, Русский музей.

" ... Мария стояла у гроба и плакала.

И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса.

И они говорят ей: жена! что ты плачешь?

Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его.

Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус.

Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь?

Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его.

Иисус говорит ей: Мария!

Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! — что значит: Учитель!

Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему.

Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей... "

Евангелие от Иоанна

Картина повергла в восхищение Академию.

« Какой стиль! » - изрек перед нею почтенный профессор Егоров.

Больше ничего говорить и не надо было, все стояли в восхищении. Это был единственный общественный успех в жизни Иванова, доставивший ему известность.

Ему было присуждено звание академика, что открывало блестящие возможности для карьеры.

Но удивительна реакция самого живописца. Он писал отцу:

" ... Кто бы мог думать, чтобы моя картина "Иисус с Магдалиною" производила такой гром... Радуюсь довольству Академии. Но прошу меня извинить, мне все как-то кажется невероятным, странным. Как жаль, что меня сделали академиком: мое намерение было никогда никакого не иметь чина, но что делать, отказаться от удостоения? значит обидеть удостоивших... "

Явление Господа Марии Магдалине

После Петра и Иоанна к гробнице снова пришла Мария Магдалина, она стояла у гробницы и плакала. Мария не была столь же рассудительной, как апостолы, и не могла еще понять, что Господь Иисус не украден, но воскрес, а Петр с Иоанном не настолько еще сами утвердились в вере в Его Воскресение, чтобы убеждать Марию. В плаче своем Мария «наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса». Подавленная скорбью о смерти Учителя и исчезновении Его тела, она, возможно, приняла ангелов за людей, незаметно для нее вошедших в пещеру.

Явление Христа Марии Магдалине. Афон, Дионисиат, XIV в.

Ангелы спросили Марию, о чем она плачет. Слыша голос участия, она поделилась с ними своей печалью, словно с простыми людьми: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его». Едва ли смогла бы женщина так спокойно говорить, если бы признала в них небожителей, едва ли стала бы сообщать о пропаже тела Христа тем, которые, будучи посланы от Бога, сами знали о происшедшем. Услышав приближающиеся шаги, Мария «обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус»: в печали своей она не могла ожидать, что Господь жив и находится рядом. Мария приняла Его за садовника (гробница находилась в саду Иосифа), поэтому, когда Иисус с участием сказал: «Жена! что ты плачешь? кого ищешь?», она попросила: «Господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его». Мария продолжала плакать и вновь обратила взор к пустующему одру Христа, в безутешном горе не задумываясь, как она, немощная женщина, возьмет Его тело.

Тогда Спаситель совсем знакомым голосом назвал Марию по имени. Любящим сердцем узнав Господа Иисуса Христа, она, обратившись к Нему, в неописуемой радости воскликнула: «Раввуни!» (Учитель!), – и бросилась к ногам Его. Сын Божий, показывая, что с этих пор уже не будет жить среди людей как Человек, но отныне как Бог будет внимать с Небес их молитвам, сказал ей: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему», – не жить среди вас надлежит Мне, а вознестись к Отцу Небесному.

Иисус показал, что ученице невозможно теперь находиться при Нем неотлучно, что пришла пора проповедовать Его Воскресение: «Иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему». Тех, кого Господь Иисус возлюбил до конца (см. Ин. 13, 1), Он трогательно назвал братьями Своими, показывая духовную близость к ним. У апостолов с Христом и поистине один Отец Небесный, но здесь Христос отличал Сыновство Свое от сыновства апостольского: Он – Сын Божий по естеству, апостолы же усыновлены Отцу по благодати искупительным подвигом Христа.

Возвестила радость плачущим. В.Д. Поленов, 1909 г.

После сказанных слов Господь Иисус Христос стал невидим, а Мария Магдалина поспешила к ученикам и последователям Его, «плачущим и рыдающим». С великой радостью сообщила она, что видела Иисуса живым, и напомнила о возвещенном Господом в прощальной беседе восхождении Его к Отцу, которое вскоре должно было совершиться (см. Ин. 14, 2; 16, 16). Но апостолы, «услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили», не доверились свидетельству женщины, почти не спавшей последние ночи и вдруг пришедшей к ним в необыкновенно радостном возбуждении (Петра и Иоанна среди них, по-видимому, не было).

Явление Господа женам-мироносицам

После Марии Магдалины и остальные жены, пришедшие ко гробу и видевшие ангела, также сподобились увидеть воскресшего Господа Христа: когда они возвращались к апостолам с вестью от ангела о Его воскресении, Господь Сам встретил их на пути с обычным приветствием: «Радуйтесь!», которое теперь в Пречистых устах Его имело самый глубокий и непреходящий смысл.

Явление Христа женам-мироносицам. Афон, Дионисиат, XIV в.

Радости осиротевших учениц Христа воистину не было предела! С великим благоговением они, «приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему», воздавая честь Сыну Божию. Он не возбранил мироносицам прикасаться, дабы они убедились, что видят не призрак, а Самого Спасителя. Для Марии Магдалины, из которой Господь «изгнал семь бесов» и которая сделалась ревностной последовательницей Христа, а позднее за силу своей евангельской проповеди была признана равноапостольной, – для ее веры не было необходимым осязать Воскресшего, но остальные ученицы, по-видимому, нуждались в таком уверении.

Женщины пребывали в благоговейном страхе от неожиданного явления Христа, умершего и погребенного на их глазах три дня назад. Господь успокоил их, рассеял страх и послал к апостолам: «Не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня», – вдали от злобствующих иудеев Я утешу их Своим явлением и беседой.

Жены-мироносицы благовествуют апостолам о Воскресении Христа. Сербия, Дечаны, XIV в.

Первыми благовествовать о Своем Воскресении Господь послал не апостолов, но жен-мироносиц. В древнем раю жена приняла из уст змея гибельную ложь и теперь из уст Самого Господа первой услышала животворящую истину; жена принесла Адаму смертный плод, и теперь несла апостолам чашу жизни – животворящую весть о Воскресении. Так Господь милосердно врачевал древнее повреждение человеческого рода. Жены первыми удостоились видения Господа, поскольку не оставили Его страждущего до самого смертного конца и погребения, в то время как апостолы из страха покинули своего Учителя. Конечно, для женщин было менее опасно подвергнуться у креста жестокому гневу иудеев, но они проявили великую преданность Христу. С апостолов, обещавших быть с Ним до смерти, спрос был у Него другой, и Господь врачевал теперь их немощь, научая впредь быть смиренного о себе мнения и уповать не на свою силу, а на помощь Божию. Жены-мироносицы, по естеству более слабые, чем апостолы, были первыми благословлены Господом как достойнейшие за их самоотверженную любовь и преданность Богу.

Когда жены-мироносицы с радостной вестью прибежали к апостолам, те «не поверили им» – не доверились вполне, как не доверились и словам первой из мироносиц, Марии Магдалины.

Явление Господа апостолу Петру

Прежде явления всем апостолам Господь Иисус Христос явился апостолу Петру (см. Лк. 24, 34; 1 Кор. 15, 5), но как и где – евангелисты не сообщают, вероятно, когда Петр возвращался от опустевшего гроба, куда приходил вместе с Иоанном. Господь спешил умиротворить мятущееся и измученное сердце ученика, который, быв промыслительно оставлен Им, отрекся от Него по страху человеческому, по немощи своего падшего естества. Увидев возлюбленного Господа, пламенный Петр, должно быть, упал в слезах к Его пречистым ногам и был утешен. Сомнения и колебания ученика Господь окончил полным уверением в истине Своего Воскресения.

Евангелисты в немногих словах повествуют о Воскресении Господа и Его первых явлениях, но за этой краткостью чувствуется необычайное ликование духа, которое переполняло благовестников и которое выплескивается из христианских сердец в пасхальном возгласе: «Христос Воскресе!»

Явление Христа Марии Магдалине после воскресения

Евангелие от Иоанна, глава 20-я, стихи 11-18

"А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса.
И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его.
Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус.
Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его.
Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! - что значит: Учитель!
Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему.
Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, [что] видела Господа и [что] Он это сказал ей."

Время создания: 1835 г.

Место создания: Италия,Рим

Материалы: холст, масло

Размеры: 2,42 м х 3,21 м

Экспозиция: Россия, Санкт-Петербург, Государственный Русский музей

Создание картины

До начала работы над большой картиной «Явление Мессии» («Явление Христа народу») художник Александр Иванов приступает к написанию двухфигурной композиции, «чтобы изведать свои силы в Италии». Дело в том, что Общество поощрения художников, на чьи средства Иванов был отправлен в Италию в 1830 году, не удовлетворялось его проектами и обещаниями исполнить грандиозную картину на оригинальный сюжет. Оно ждало от него решения более скромных задач – написания полотна, которое могло бы подтвердить результаты заграничного пенсионерства и послужить гарантией дальнейших успехов. Поэтому Иванов избирает один из традиционных сюжетов европейской живописи – явление Христа Марии Магдалине.

Для Иванова, ищущего поворотных моментов в истории человечества, явление воскресшего Иисуса Христа Марии Магдалине было точкой, в которой сходились концы и начала христианской истории. Порывистое движение восхищенной Марии останавливается величественным жестом Христа: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин. 20: 17). Подобная композиционная завязка нередко встречается в работах старых итальянских мастеров. Иванов сосредотачивает внимание на эмоциональной стороне происходящего, стремясь передать внутренний драматизм евангельского события.

Христос пребывает на тонкой грани двух миров. Пластическим выражением встречи несовместимых сфер (живого плотского и неосязаемого метафизического) стал контраст пламенеющего цвета красного платья Марии и белых пелен Христа с их прозрачными переливами холодных и теплых тонов. Но, стремясь передать двойственную природу воскресшего Христа, Иванов испытывал творческие трудности, не находя пластического подобия этому образу ни в произведениях великих мастеров, ни в реальных впечатлениях.

Отправной точкой в поисках образа стали скульптура Христа, над которой работал датский скульптор Бертель Торвальдсен, и статуя Аполлона Бельведерского. Однако среди подготовительных рисунков Иванова мы встречаем не только зарисовки с работы Торвальдсена, но и фрагменты композиций Джотто, Фра Анджелико, Леонардо да Винчи, Фра Бартоломео, Рафаэля, наброски с античной скульптуры.

Жарким летом 1834 года Иванов уезжает в окрестности Рима, в горы. В Тиволи пишет для картины этюды столетних кипарисов в парке виллы д’Эсте. «Таким образом околичность у меня теперь кончена, и я принимаюсь за окончание фигур. Какая разница – писать большую картину или маленькую? Я в отчаянии от фигуры Христа. Думаю, думаю, углубляюсь и в наблюдение великих мастеров, и в природу и никакого не нахожу пособия…» – вспоминал он.

Чтобы понять колористическое мастерство великих итальянских художников, он совершает в том же году путешествие на север Италии. «Написать истинно колоритно белое платье, закрывающее большую часть фигуры в естественную величину… право, нелегко, – признавался художник. – Сами великие мастера, кажется, этого избегали. Я по крайней мере во всей Италии не нашел себе примера. Отец истинного колорита Тициан старался белое платье показывать каким-нибудь куском, смешавшимся с платьями других цветов или закрывающим только стыдливые места наготы. Фрески не могут быть примером, ибо там белое платье суть только оттененные рисунки».

Представление об античной пластике нашло отражение в образе Христа, своим физическим совершенством напоминающего греческого бога, в утонченной красоте персонажей и выразительных ритмах движений, жестов и драпировок. В письме отцу осенью 1834 года художник уточняет свою мысль: «…Платье… имеет цвет мистический, то есть голубоватый с золотыми звездами, как то представил его в своей превосходной композиции Рафаэль, если вы помните эстамп «Иисус поручает Петру пасти овцы Его». А также преподобный Анжелико да Фиэзоле, родитель церковного стиля, представлял в такой одежде Иисуса или Матерь по отшествии Их от земли».

В работе над образом Марии Магдалины особенно наглядно проявились творческий метод художника, его стремление достигнуть предельной наглядности, пластической достоверности поведения героев. Первой моделью для Марии Магдалины послужила знаменитая красавица из Альбано – Виттория Кальдони. Второй – неизвестная натурщица, с которой художник писал голову и руки. Чтобы добиться убедительности женских эмоций, Иванов заставлял натурщицу резать лук и одновременно смешил ее, желая вызвать на ее лице улыбку сквозь слезы. «Она так была добра, что, припоминая все свои беды и раздробляя на части перед лицом своим самый крепкий лук, плакала, и в ту же минуту я ее тешил и смешил так, что полные слез глаза ее с улыбкой на устах давали мне совершенное понятие о Магдалине, увидевшей Иисуса. Я, однако ж, работал в то время не хладнокровно, сердце мое билось сильно при виде прекрасной головы, улыбающейся сквозь слезы».

Зимой 1835–1836 годов картина «Явление Христа Марии Магдалине» с успехом показывается зрителям сначала в мастерской художника, а затем в Капитолии. Отправив полотно в Петербург, Иванов крайне обеспокоен его приемом и экспонированием. Он пишет отцу, что необходимо сделать золотую раму и «затянуть грубым зеленым полотном со всех сторон от рамы на аршин так, чтобы не беспокоили ее никакие картинки». Просит слависта Виктора Григоровича, в доме которого экспонировалась картина, выбрать «полутонную» залу с высоким светом, чтобы он «помогал сюжету, то есть чтобы похож был на утреннюю глуботу или казался бы самым ранним утренним, в каковой час Спаситель явился Магдалине у гроба».

В ответ отец с радостью сообщает сыну о прибытии картины и первом впечатлении от ее просмотра: «Ты, любезный Александр, напрасно заботился о золотой раме, о помещении картины твоей на выгодном для ея месте и прочем, для такой картины, как твоя, ничего подобного не нужно, она берет собственною своею силою все, производит сильное впечатление на душу зрителя по чувствам, в ней изображенным». Учитель Александра Иванова Алексей Егоров отозвался о картине скупо, но точно: «Какой стиль!» Признание со стороны известного академического профессора было тем более значимо, что именно он в студенческие годы Александра Иванова сомневался в самостоятельности его первых работ, бросив однажды сакраментальное: «Не сам».

Картина принесла ее автору успех и звание академика, Общество поощрения художников преподнесло ее в дар императору Николаю I в день тезоименитства. Это обстоятельство обрадовало и испугало Иванова, больше всего не желавшего скорого возвращения в Петербург. Ведь сам художник видел в своем произведении лишь «начаток понятия о чем-то порядочном», охваченный идеями нового замысла, должного превзойти все, им до сих пор сделанное, – картины «Явление Мессии».