Когда умерший понял, что он умер, он все еще смущен, он не знает, куда идти и что делать. Некоторое время его душа остается вблизи тела, в знакомых ей местах. Согласно христианскому учению первые два дня душа сравнительно свободна. Потом она перейдет в иной мир, но в эти первые минуты, часы и дни она может посетить дорогие ей места на земле и людей, бывших ей близкими. Показателен в этом плане рассказ Э.В.П.:
«Весной 1942 года я уехала в город Углич по вызову своего больного отца. Моя мать была эвакуирована в Казань.
Вечером на Пасху я читала в храме «Деяния святых апостолов» всем, ожидавшим пасхальной утрени.
Наконец, батюшка с прихожанами вышел на крестный ход, хотя со свечами ходить было нельзя (ввиду затемнения в военное время). Все почти вышли. Я осталась одна. В притворе священник провозгласил: «Христос воскресе!»
Христос воскресе!
Через неделю я вернулась в Москву и мне из больницы сообщили, что моя мама скончалась в ночь на 5 апреля (23 марта по старому стилю), - на Пасху.
Описаний подобных случаев явлений только что умерших людей своим близким и друзьям, как бы далеко они не находились, предостаточно, как в церковной, так и в светской литературе. Свидетельства многочисленных людей, лично присутствовавших при подобных событиях, не оставляют никакого сомнения в их правдивости.
Христианство всегда знало и учило, что человек имеет не только тело, но и душу. Душа человека не умирает, когда приходит смерть, она, выйдя из умершего тела, попадает в совершенно новые условия, но продолжает жить сознательной жизнью. При этом «дела наши идут за нами» - то, что мы сделали во время нашей земной жизни, будет иметь последствия и после смерти.
Священное Писание говорит о бессмертии души человека совершенно определенно. Вот слова Самого Иисуса Христа: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную» (Евангелие от Иоанна 6, 47).
Обращаясь к Своим ученикам, Иисус Христос сказал: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне». (Евангелие от Матфея 10, 28).
И вновь из Евангелия от Иоанна I, 50: «...Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, как сказал Мне Отец». Это тоже слова Иисуса Христа.
Еще не так давно христианскому учению можно было не верить, но теперь религиозные верования подтверждены наукой, «не верить» в объективные данные невозможно, и каждому придется понять, что характер его земной жизни будет иметь для него какие-то последствия в будущем.
Это новое знание имеет однако и свои границы. Мы теперь правильнее понимаем самую сущность смерти и знаем, что нас ждет после нее. Но это знание ограниченно во времени. Из свидетельств людей, переживших клиническую смерть, известно только то, что произойдет в первые минуты и часы, после того как дыхание остановилось и сердце перестало биться.
А что потом? Ответить на этот вопрос исходя из знаний науки о смерти мы не можем. Наука ничего не знает ни о дальнейшей, ни об окончательной судьбе той части человека, которая остается жить после смерти тела. Ответ на этот вопрос дает христианство.
О том, что происходит с душой сразу после ее выхода из умершего тела, пишет архиепископ Антоний Женевский: «Итак, умирает христианин. Душа его, очистившаяся в какой-то степени в самом исходе из тела, благодаря только страху смертному, покидает безжизненное тело. Она жива, она бессмертна, она продолжает жить полнотою той жизни, которую она начала на земле, со всеми своими мыслями и чувствами, со всеми добродетелями и пороками, со всеми достоинствами и недостатками. Жизнь души за гробом есть естественное продолжение и последствие ее жизни на земле». Личность остается неизменной.
Архиепископ Антоний поясняет это такими словами: «Если бы смерть изменяла бы коренным образом состояние души, то это было бы насилием над неприкосновенностью человеческой свободы и уничтожило бы то, что мы называем личностью человека».
После смерти тела душа живет «всей полнотой жизни», и значит, личность будет и дальше развиваться в ту или иную сторону. Архиепископ Антоний развивает эту мысль дальше: «Если умерший христианин был благочестив, молился Богу, надеялся на Него, покорялся Его воле, каялся перед Ним, старался жить по заповедям Его, то душа его после смерти радостно ощутит присутствие Божие, приобщится сразу, в большей или меньшей степени, к жизни божественной, открытой ей... Если же умерший в земной жизни потерял любящего Отца небесного, не искал Его, не молился Ему, святотатствовал, служа греху, то душа его после смерти не найдет Бога, не способна будет ощутить любовь Его. Лишенная божественной жизни, ради которой был создан богоподобный человек, неудовлетворенная душа его начнет тосковать, мучиться в большей или меньшей степени... Ожидание воскресения тела и Страшного Суда будет увеличивать радость благочестивых и скорбь нечестивых».
Архиепископ Лука говорит о состоянии человеческой души после смерти следующее: «В бессмертной душе человеческой после смерти тела продолжается вечная жизнь и бесконечное развитие в направлении добра и зла».
Самое страшное в этих словах архиепископа то, что в момент смерти тела уже определилось все дальнейшее развитие души в направлении к добру или злу. В загробном мире перед душой две дороги - к свету или от него, и душа после смерти тела уже не может выбирать дорогу. Дорога предопределена жизнью человека на земле.
Двум разным дорогам соответствуют и два разных состояния души после смерти тела. Вот как это поясняет архиепископ Лука: «Вечное блаженство праведников или вечную муку грешников надо понимать так, что бессмертный дух первых, просветвленный и могущественно усиленный после освобождения от тела, получает возможность беспредельного развития в направлении добра и Божественной любви, в постоянном общении с Богом и всеми бесплотными силами. А мрачный дух злодеев и богоборцев в постоянном общении с дьяволом и ангелами его будет вечно мучиться своим отчуждением от Бога, святость которого познает наконец, и той невыносимой отравой, которую таят в себе зло и ненависть, беспредельно возрастающие в непрестанном общении с центром и источником зла - Сатаной».
Архиепископ Антоний говорит то же самое и напоминает, что возможности души после смерти ограничены. Вот его слова: «Продолжая жить после смерти тела, душа всем своим существом располагает полнотою личности и самосознания. Она чувствует, сознает, воспринимает, рассуждает... Однако не будем забывать того, что душа вне тела - неполный человек, потому не все, возможное людям, возможно их душам. Несмотря на то, что души после смерти тела обладают полнотою личности и совершают все психические функции, возможности их ограничены. Так, например, человек живя на земле, может покаяться и более или менее изменить сам свою жизнь, от греха вернуться к Богу. Душа же сама не может, хотя бы и хотела, коренным образом измениться и начать новую жизнь, которая совершенно отличалась бы от ее жизни на земле, приобрести то, чего она не имела, будучи человеком.
Именно в таком смысле надо понимать слова о том, что за гробом нет покаяния. Душа живет там и развивается в том направлении, которое начала на земле».
Но Господь все же оставляет надежду душе даже и нераскаянного грешника, но для ее спасения уже требуется помощь извне. К этой помощи относятся молитвы за усопших, творимые от их имени милостыни и другие добрые дела.
Епископ Феофан Затворник пишет о загробном мире следующее: «Внутри или в глубине мира, нам видимого, скрыт другой мир, столь же реальный, как этот, либо духовный, либо тонко материальный - Бог знает... но известно, что в нем живут святые и ангелы. Душа стремится вверх, но только до той степени, какую допускают ее духовные силы... Вокруг души теперь все новое. Она вне привычных пространства и времени. Она может мгновенно переноситься куда захочет, может проходить сквозь стены, двери, сквозь все материальное...»
Повествование священных книг и рассказы наших современников, заглянувших за завесу загробного мира, почти идентичны. Описываются одни и те же восприятия и феномены: прохождение через темный туннель, свет, способность мгновенно преодолевать любое пространство и проходить сквозь все материальное, сжатие времени, безуспешные попытки контакта с живущими на земле, видение своего тела со стороны. Потусторонняя природа - растения, животные, птицы, небесная музыка, хоровое пение описаны и там и здесь.
Вернувшиеся «оттуда» рассказывали о встречах с разными духовными существами. Они видели своих прежде умерших родственников и других близких людей, патриархов, святых, ангелов, «гидов». Христианство тоже обещает встречу с умершими любимыми и учит, что душу умершего очень скоро встретят ангел-хранитель и встречный ангел, которому нужно молиться при жизни. Ангелы будут направлять и сопровождать душу при ее первых шагах в новом мире. Однако в то время как современные нам свидетельства говорят главным образом о радостных встречах и светлых духах, христианские источники пишут о другом. Очень рано душу встретят уродливые и страшные существа. Они будут преграждать ей дорогу, будут покушаться на нее, грозить и требовать свое. Христианские писатели предупреждают, что злые духи могут принимать любую форму, чтобы, давая лживые советы, направить душу на неверный путь.
Труды реаниматоров показали, что очень скоро после попадания человека в потусторонний мир перед ним проходят картины его теперь уже прошедшей земной жизни. Это дает возможность просмотреть и переоценить свою жизнь в теле. Христианство тоже знает об этом просмотре прошедшей жизни, но смысл его понимает иначе и называет его посмертными мытарствами, где взвешиваются добрые и злые поступки, совершенные человеком в земной жизни, которые и определят дальнейшую судьбу души умершего.
Что такое смерть? «Верь, человек, тебя ожидает вечная смерть», - главный тезис атеизма. Православие говорит: «Тело - прах земной, душа - вечна». По смерти тела душа полностью открывается во всех деяниях и состояниях своей прошедшей земной жизни. Посмертный экзамен души на добро и зло. Мытарства души. Падение души на каком-то мытарстве, захват её демонами-мучителями. Определение Господом места пребывания души. Возможность изменения состояния души, возвращение её в райские обители по молитве Церкви.
Вопрос о смерти волнует каждого человека, по крайней мере уже пришедшего в какой-то возраст, хотя бы даже юношеский. Дети мало об этом думают, но по мере взросления просыпается мысль, которая становится с годами все острее: зачем я живу, если я умру? Так что вопрос о смерти – это вопрос о смысле жизни.
А что такое – смерть? О, как это беспокоит многих! Сколько было в древности рассуждений по этому поводу! Например, древние греки говорили: «Учись всю жизнь умирать». Спустя несколько столетий отцы христианской Церкви сказали: «Помни о смерти и вовек не согрешишь». Так в чем же дело, почему о смерти так много думали, говорили, писали?
Перед этим вопросом, точнее даже не вопросом – хотя для кого-то, может быть, это и вопрос… – перед этим фактом смерти стоит каждый человек, и если у него есть хоть немножечко извилин в голове, он не может не спрашивать себя: а что же дальше будет со мной? Это проблема нынешнего времени, прежде ее не было – прежде все верили, что по смерти тела жизнь продолжается. В разных, конечно, формах, в разных состояниях. В египетской «Книге мертвых», например, есть очень интересные пассажи, говорящие об этом. Не случайно тело мумифицировали, поскольку рассматривали его сохранность как возможность большей полноты жизни для человека даже там, за гробом. А многие считают даже, что мумифицирование было не чем иным, как отражением веры в воскресение человека. Может быть, это так и было. Ведь одно дело – воскреснуть из праха, а другое – из сохранившегося тела.
Может быть, египтяне даже и думали о воскресении.
Но примерно с XVIII века, когда особенно усилилась идея пропаганды атеизма, вопрос о смерти стал отходить в сторону, куда-то в тень. Или же пытались сам факт смерти представить просто как одно из естественных явлений: умрешь – и всё. «Верь, человек: тебя ожидает вечная смерть» – это главный тезис атеизма. И удивляешься и поражаешься: неужели для человека этот тезис может быть удовлетворительным?! Верь, что вечная смерть ожидает тебя! Хотя, может быть, для каких-то преступников ужасных в этом и есть некая радость… Но и у атеистов, думается, шевелится все же надежда на то, что, возможно, что-то будет и потом, по смерти… Но кредо атеизма именно таково: вечная смерть – и в этом вся его суть.
А в чем суть христианства? «Чаю воскресения мертвых» – вот вся его суть. Апостол Павел это выразил таким образом: «Если Христос не воскрес, то напрасна вера наша». Если нет воскресения, напрасна и вся жизнь, она становится бессмыслицей, ибо человек в любой момент может исчезнуть из сферы бытия. И он живет как во сне: он ничего не чувствует, не переживает, не боится обвинений, не восторгается похвалами, потому что там всё будет окончено. Но христианство говорит: нет! Оно говорит: надеюсь – «чаю»… но можно сказать и сильнее: верю в воскресение мертвых – то есть в бессмертие личности. И тогда всё становится на места, тогда становится понятен смысл этой жизни, тогда становится понятной и смерть, что она есть, почему она есть и что она дает человеку.
Итак, что же такое смерть ? Приведу образ, который очень хорош, – элементарный, доступный для понимания кому угодно и говорящий очень многим. Видели вы когда-нибудь лохматую, жирную гусеницу? Вот она ползает… Некоторые хватают ее, другие в ужасе отскакивают: «Ой!» Но помните, что происходит через какое-то время? Нет гусеницы, а есть так называемая куколка, то есть некое совершенно закрытое оболочкой пространство, и в нем – эта гусеница. Ждут-пождут, и вдруг, по прошествии определенного времени, эта куколка разрывается – и оттуда выпархивает необыкновенный махаон – во всей своей красе, сверкая всеми красками, чудо-цветочек! Этот образ, взятый из естественной жизни, великолепно иллюстрирует христианское учение о воскресении мертвых. Вот, оказывается, жизнь человеческая в чем состоит! Есть в этом образе и то, что было, и то, что нам предстоит. Не мы ли сейчас ползаем по земле, как эта гусеница, которая подчас наводит страх? И мы, люди, часто наводим страх. Игиловцы (члены организации, запрещенной в России. – Ред.) не наводят ли страх? Попасться им в плен – да, страшно. Но что говорит христианство? Оно говорит: человека ожидает не уничтожение, а преобразование. Мы сейчас гусеницы. Потом – да, мы умираем: человека (гусеницу) кладут в гроб (куколку).
Но ожидается в конце концов выпархивание из этого гроба. Не будем говорить о деталях, гадать, что и как, потому что многое мы и объяснить не сможем. Но сам факт для нас очень важен: личность человека, его душа бессмертна. Вот во что верит христианство!
Мы здесь, на земле, расстаемся с нашим телом. Каким? Об этом очень хорошо сказано в Священном Писании: «Земля ты, и в землю отойдешь». Всё растворяется, всё превращается в прах земной. Прах – вот что такое наше тело. И если бы человек был только телом, то мы это только бы и видели. Но он не только тело! И по смерти, по разрушении тела, по превращении тела в прах остается сущность человека – его душа, и она переходит в иной мир.
А что там, в этом «ином мире»? Сколько невероятных гаданий об этом, которые доходят до христианской эпохи! Чего только люди не напридумывали! Правда, уже наметилась идея о том, что все-таки человек, ведущий праведную жизнь здесь, там будет иметь радость, и напротив, преступники будут страдать. Эта идея была, она выражалась в самых разных формах, мифах, сказаниях, образах. Но эта идея только в христианстве приобретает достаточно ясные очертания. Что подразумевается, когда мы слышим о том, что праведники идут в небесные обители, а грешники идут в адские узы? Святые отцы прямо говорят: не нужно представлять себе это как что-то реально такое. Да, там будет и радость для одних, и мучения для других, но как, не нужно фантазировать. А известные «Сказания Феодоры», которые описывают 20 мытарств, – это элементарное, образное представление, поскольку нет других средств представить все это, об идее. А какова идея? – По смерти человек из этой тьмы жизни, а сейчас действительно ночь, темень, никто не знает, что будет через минуту – что будет с ним, да и с самим миром… Действительно, ночь: события меняются одно за другим, отношения с людьми необыкновенно меняются, всё меняется, наконец, сама жизнь человека меняется непрерывно – это ночь. И вот христианство говорит: по смерти тела перед человеком открывается свет, причем такой свет, в котором нет никаких темных уголков: душа открывается полностью во всех своих деяниях и состояниях прошедшей земной жизни. И поэтому христианство предупреждает: только представьте себе, как много человек делает такого, о чем бы он хотел, чтобы никто никогда не узнал ни в коем случае! Помните, как у Ф. Достоевского в его романе «Униженные и оскорбленные» князь говорит: «О, если бы только открылось то в душе человеческой, что он никогда не сказал бы никому – ни окружающим людям, ни своим друзьям, ни родным, ни даже самому себе – о, если бы только это открылось, то нужно было бы, наверное, нам всем задохнуться»? Как верно, как великолепно сказано!
У каждого из нас душа есть, и вот по смерти, говорит христианство, все тайники души открываются, не останется ни одного темного уголочка. И что же будет? Ведь личность остается, самосознание остается, понимание остается, чувства души остаются – какие же страдания, действительно, будут! Страдания от чего? А вот от этого: всё ясно теперь. И какой ужас открывается для души, все тайники которой становятся очевидными! Вот о чем говорит христианство. И потому оно ублажает праведников – человек жил по совести, ему нечего бояться, он не боится: свет? – пожалуйста: да будет свет! Fiat lux! А представьте себе человека, который натворил всякой всячины, – что с ним будет?
Интересно, что в нашей церковной традиции есть представление о том, что по смерти человека три дня примерно душа пребывает около гроба – около своего тела, лучше сказать. Всё это относительно, но, тем не менее… Душа умершего пытается даже общаться, как говорили пережившие это, с теми, кто около гроба, пытается что-то сказать им, но проходит сквозь них – никто ее не видит, никто ее не слышит. Говорят, сохраняется еще какое-то земное притяжение души: еще не оборвались нити, соединяющие личность, душу человека с теми привязанностями, которые она имела здесь. Затем, по церковной традиции – и я хочу подчеркнуть, что это именно традиция, мы не можем говорить, что это догмат бесспорный, вероучительный, – но традиция, и в ней есть нечто очень здоровое, помогающее понять человеку, что все-таки происходит там… – так вот, по церковной традиции, шесть дней (опять-таки, это образ) душе показывают райские обители. Что это значит: показывают райские обители? Вот как это можно понять: происходит экзамен на добро: человеческая душа оказывается перед лицом милосердия, великодушия, сострадания, любви, чистоты, целомудрия. Оказывается перед лицом этих явлений красоты Божией, которые здесь хламом завалены и только иногда пробиваются их искорки. Вот душа и испытывается таким образом: созвучно ли ей это, хочет ли она этого, радуется ли этому или, напротив, отталкивается от этого: «Не нужно мне этого, я лучше всех! Какое там смирение?! Какая любовь?!» Идет испытание состояния души перед этими высокими, прекрасными качествами. Душа испытывается, осознает, видит и чувствует, нужно ей это или она оттолкнется от этого как от чуждого ей и ненужного.
Церковная традиция говорит, что после девятого дня душа начинает испытываться уже другим образом. Еще раз повторю: это образное выражение, в действительности там картины совсем другие. Душе показываются все грехи, все страсти человеческие – вот это и называют мытарствами. Хотя, на самом-то деле, и прежнее было уже своего рода испытанием, но здесь – мытарства, тут испытывается, что есть в душе человеческой, какие страсти. Святитель Феофан Затворник даже пишет, что, когда душа увидит какую-либо страсть, которая ей сродна, она бросается на нее, видя возможность удовлетворения этой страсти – страсти же голодны. Страсти надеются и тут получить удовлетворение, но, естественно, не находят этого, ибо без тела все страсти не могут быть удовлетворены. Но душе кажется, что она здесь находит то, к чему стремилась, чем жила, и потому бросается к страсти – вот это называется на языке церковном «человек пал на таком-то мытарстве». И, как пишет святитель Феофан, основываясь на словах преподобного Антония Великого, так душа попадает в капкан: вместо удовлетворения страсти она оказывается в лапах бесов страстей: каждый бес, образно скажем, «заведует своей страстью». Душа, действительно, попадает, точно в капкан, в эту страсть. И тогда, по словам преподобного Антония Великого, демоны-мучители хватают эту душу, а далее – все те печальные последствия, которые можно ожидать от их власти над душой. Вот что происходит на мытарствах, или на экзамене, на котором испытываются уже свойства души, ее отношение к грехам и страстям.
Но испытание души этим не заканчивается: как говорит церковная традиция, душа становится перед Богом, и Господь произносит последнее слово, где она будет. Душа, которая не раскаялась в земной жизни, не принесла покаяния, не постаралась оплакать свои преступления, оказывается в руках бесов – долго ли это будет, сказать трудно. Но! Церковь с самого начала своего существования молится за усопших – и оказывается, что возможно изменение состояния души и ее возвращение в райские обители, то есть спасение.
Рассказывает Андрей Владимирович Гнездилов - петербургский врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования, научный руководитель геронтологического отделения, почетный доктор Эссекского университета (Великобритания), председатель Ассоциации онкопсихологов России:
«Смерть - это не конец и не разрушение нашей личности. Это всего лишь смена состояния нашего сознания после завершения земного бытия. Я 10 лет проработал в онкологической клинике, а теперь уже более 20 лет работаю в хосписе. За эти годы общения с тяжелобольными и умирающими людьми я много раз имел возможность убедиться в том, что человеческое сознание после смерти не исчезает. Что наше тело – это всего лишь оболочка, которую душа покидает в момент перехода в другой мир. Все это доказывается многочисленными рассказами людей, побывавших в состоянии такого «духовного» сознания во время клинической смерти.
Когда люди рассказывают мне о некоторых своих тайных, глубоко потрясших их переживаниях, то достаточно большой опыт практикующего врача позволяет мне с уверенностью отличать галлюцинации от событий реальных. Объяснить такие феномены с точки зрения науки не только я, но и никто другой пока не может - наука отнюдь не охватывает всего знания о мире. Но существуют факты, доказывающие, что кроме нашего мира есть мир иной – мир, действующий по неведомым нам законам и находящийся вне пределов нашего понимания.
В этом мире, в который мы все попадем после своей смерти, время и пространство имеют совсем другие проявления. Хочу рассказать вам несколько случаев из своей практики, которые могут развеять все сомнения относительно его существования».
….Однажды я увидел во сне своего больного - будто он пришел ко мне после смерти и сначала стал благодарить меня за уход и поддержку, а потом произнес: «Как странно - этот мир также реален, как и мой мир. Мне не страшно. Я удивлен. Я этого не ожидал». Проснувшись и вспомнив этот необычный сон, я подумал: «Нет, как же так, мы же с ним только вчера еще виделись - у него все было в порядке!» Но когда я пришел на работу, мне сообщили, что тот самый пациент скончался ночью. Ничто не предвещало его скорого ухода, поэтому я даже не думал о его предполагаемой смерти, и вот такой сон…. Сомнений нет – душа этого человека приходила со мной попрощаться! Свои чувства после осмысления этого явления словами просто не передать….
….Приведу еще один впечатляющий случай. В наш хоспис к умирающему пациенту пришел священник, чтобы причастить его. В той же палате находился и другой пациент - уже несколько дней находящийся в коме. Свершив Таинства Причастия, священник направился было к выходу, но вдруг был остановлен умоляющим взглядом этого внезапно очнувшегося от комы человека.
В то время, когда священник причащал умирающего, его сосед по палате внезапно пришел в себя и, не в силах произнести ни слова, стал пристально и умоляюще смотреть на священника, пытаясь таким образом передать ему свою просьбу. Священник тут же остановился - сердце его отозвалось на этот отчаянный, безмолвный призыв. Он подошел к больному и спросил его - не хочет ли и он исповедаться и причаститься. Больной смог только моргнуть глазами в знак согласия.
Священник снова совершил Таинство Причастия и, когда он закончил, на щеках умирающего блестели слезы. Когда священник снова направился к дверям и напоследок обернулся, чтобы попрощаться…. пациент уже спокойно отошел в иной мир.
Трудно объяснить этот случай совпадением – находящийся в длительной коме человек очнулся именно во время совершения священного таинства. Нет, это не совпадение, я не сомневаюсь в том, что душа человека почувствовала присутствие священника и Святых Даров и потянулась к ним навстречу. В последние моменты своей жизни он сумел приобщиться к Богу, чтобы отойти с миром.
….Лежала у нас в онкобольнице одна женщина. Прогнозы были неутешительными - жить ей оставалось не более нескольких недель. У нее была несовершеннолетняя дочь, которую после смерти матери совсем некому было приютить. Женщина очень переживала по этому поводу, ведь девочка должна была остаться совсем одна. Что ждало ее девочку - детдом, улица? «Господи! Не дай мне умереть сейчас, позволь вырастить дочку!» - молилась умирающая, не переставая…. И, несмотря на врачебные прогнозы, прожила еще два года. Видно Господь услышал ее просьбу и продлил ей жизнь до того времени, когда ее дочь стала совершеннолетней.
Другая женщина боялась не дожить до весны, а ей так хотелось в те ее последние холодные и пасмурные дни погреться на ласковом солнышке…. И солнышко заглянуло в ее палату в те минуты, когда она умирала….
Умирающая бабушка все молилась Богу, чтобы дожить до Пасхи. Умерла после пасхальной службы.… Всем воздается по вере.
А этот случай произошел с моими родными. Расскажу вам, что произошло, когда умирала моя бабушка. Они жили тогда на юге – в станице Лазоревской. Перед смертью бабушка обратилась к моей матери с такой просьбой:
Пойди, приведи мне священника…
Матушка удивилась, ведь единственная в селе церковь была давно заброшена и закрыта.
Откуда священника? Ты же знаешь - церковь наша закрыта давно…
Я тебе говорю, пойди и приведи священника.
Куда пойти, что делать? … Опечаленная матушка вышла в слезах на улицу и пошла в сторону вокзала, который находился недалеко от дома. Подходит она к вокзалу и вдруг видит стоящего возле него священника, который именно в тот день отстал от поезда. Она бросается к нему и просит его прийти исповедовать и причастить умирающего человека. Священник соглашается, и всё происходит так, как должно было быть.
Выходит, что в последние часы своей жизни моя умирающая бабушка с Божьей помощью ощутила момент ясновидения, которое помогло ей приобщиться к священной благодати и отойти с миром.
…. Расскажу вам еще одну интересную и необычную историю, которая случилась с одной из моих пациенток. Хочу заметить, что история эта произвела большое впечатление на академика, руководителя Института мозга человека РАН Наталию Петровну Бехтереву, когда я ей ее пересказал.
Как-то попросили меня посмотреть молодую женщину. Назовем ее Юлией. У Юли во время тяжелой онкологической операции наступила клиническая смерть, и я должен был определить: не осталось ли последствий этого состояния, в норме ли память, рефлексы, восстановилось ли полностью сознание и прочее. Она лежала в послеоперационной палате, и как только мы с ней начали разговаривать - сразу начала извиняться:
Извините, что я доставляю столько неприятностей врачам….
Каких неприятностей?
Ну, тех…. во время операции…. когда я была в состоянии клинической смерти.
Но вы ведь не можете ничего знать об этом. Когда Вы были в состоянии клинической смерти, то Вы не могли ничего видеть или слышать. Абсолютно никакой информации - ни со стороны жизни, ни со стороны смерти - поступать к Вам не могло, потому что Ваш мозг был отключен и сердце остановилось….
Да, доктор, это всё так. Но то, что со мной случилось, было так реально… и я все помню…. Я бы рассказала Вам об этом, если Вы пообещаете не отправлять меня в психиатрическую больницу.
Вы мыслите и говорите совершенно разумно. Пожалуйста, расскажите о том, что Вы пережили.
И вот что Юля мне тогда рассказала:
Вначале - после введения наркоза - она ничего не осознавала, но потом почувствовала какой-то толчок, и её вдруг выбросило из собственного тела каким-то вращательным движением. С удивлением она увидела саму себя, лежащую на операционном столе, увидела хирургов, которые склонились над столом, и услышала, как кто-то крикнул: «У нее сердце остановилось! Немедленно заводите!» И тут Юля страшно испугалась, потому что поняла, что это ЕЕ тело и ЕЕ сердце!
Для Юлии остановка сердца была равносильна тому, что она умерла, и едва она услышала эти страшные слова, как ее мгновенно охватила тревога за оставшихся дома близких: маму и маленькую дочку. Ведь она даже не предупредила их о том, что ее будут оперировать! «Как же так, я сейчас умру и даже не попрощаюсь с ними?!» Её сознание буквально метнулось в сторону собственного дома и вдруг, как это ни странно, она мгновенно оказалась в своей квартире! Видит, что ее дочка Маша играет с куклой, бабушка сидит рядом с внучкой и что-то вяжет.
Раздается стук в дверь и в комнату входит соседка Лидия Степановна и говорит: «Вот это для Машеньки. Ваша Юленька всегда была образцом для дочери, вот я и сшила девочке платье в горошек, чтобы она была похожа на свою маму». Маша радуется, бросает куклу и бежит к соседке, но по дороге случайно задевает за скатерть: со стола падает и разбивается старинная чашка, лежащая рядом с ней чайная ложка, летит за ней следом и попадает под сбившийся ковер. Шум, звон, суматоха, бабушка, всплеснув руками, кричит: «Маша, как ты неловка!». Маша расстраивается - ей жалко старую и такую красивую чашку, а Лидия Степановна торопливо утешает их словами о том, что посуда бьётся к счастью….
И тут, совершенно забыв о случившемся раньше, взволнованная Юля подходит к дочери, кладет ей руку на голову и говорит: «Машенька, это не самое страшное горе в мире». Девочка удивленно оборачивается, но словно не увидев её, сразу же, отворачивается обратно. Юля ничего не понимает: такого еще не было, чтобы дочка от нее отвернулась, когда она хочет ее утешить! Дочка воспитывалась без отца и была очень привязана к матери – никогда раньше она себя так не вела! Такое ее поведение Юлю огорчило и озадачило, в полной растерянности она начала думать: «Что же происходит? Почему дочка отвернулась от меня?».
И вдруг вспомнила, что когда она обращалась к дочери, она не слышала своего собственного голоса! Что, когда она протянула руку и погладила дочку, она также не ощутила никакого прикосновения! Мысли ее начинают путаться: «Кто я? Меня не видят? Неужели я уже умерла?» В смятении она бросается к зеркалу и не видит в нем своего отражения…. Это последнее обстоятельство ее совсем подкосило, ей показалось, что она от всего этого просто тихо сойдет с ума….
Но вдруг среди хаоса всех этих мыслей и чувств, она вспоминает все, что случилось с ней раньше: «Мне ведь делали операцию!» Она вспоминает то, как видела свое тело со стороны, - лежащим на операционном столе, - вспоминает страшные слова анестезиолога об остановившемся сердце…. Эти воспоминания пугают Юлию еще больше, и в ее окончательно смятенном сознании тут же проносится: «Я во что бы то ни стало должна сейчас находиться в операционной палате, потому что если я не успею, то врачи сочтут меня мертвой!»
Она бросается вон из дома, она думает о том, на каком транспорте бы поскорее доехать, чтобы успеть…. и в то же мгновение вновь оказывается в операционной, и до нее доносится голос хирурга: «Сердце заработало! Продолжаем операцию, но быстро, чтобы не случилось его повторной остановки!» Дальше следует провал в памяти, и затем она просыпается уже в послеоперационной палате.
И я поехал к Юлии домой, передал ее просьбу и спросил ее маму: «Скажите, а в это время - с десяти до двенадцати часов - не приходила ли к вам соседка по имени Лидия Степановна?» - «А Вы что, знакомы с ней? Да, приходила». - «А приносила платье в горошек?» - «Да, приносила»…. Все сошлось до мелких деталей кроме одного: они не нашли ложку. Тут я припомнил подробности Юлиного рассказа и сказал: «А вы посмотрите под ковром». И действительно – ложка лежала под ковром….
Так что же такое смерть?
Мы фиксируем состояние смерти, когда останавливается сердце и прекращается работа мозга, а в то же время, смерти сознания - в том понятии, в каком мы ее себе всегда представляли - как таковой, просто не существует. Душа освобождается от своей оболочки и четко осознает всю окружающую действительность. Этому есть уже немало доказательств, это подтверждают многочисленные рассказы больных, которые находились в состоянии клинической смерти и пережили в эти минуты посмертный опыт.
Общение с больными очень многому нас учит, а также заставляет нас удивляться и задумываться - ведь такие необычайные события списать на случайности и совпадения просто невозможно. Эти события рассеивают все сомнения в бессмертии наших душ.
Все мы обязательно умрем, раньше или позже. Это, пожалуй, единственное, что уравнивает абсолютно всех людей, живущих на Земле, независимо от их национальности, социального положения и материального достатка. Но что же происходит после смерти с душой человека? Рассказать о православном понимании этого непростого и важного вопроса мы попросили профессора Московской духовной академии А. И. Осипова.
Что такое смерть?
О, если бы кто мог ответить на это! Помню еще с детства, у нас дома над дверью в комнату висела картина «Сего никто не избежит », на которой была изображена она, костлявая с косой. Это было и интересно, и страшновато. Но уже тогда этот незамысловатый сюжет закладывал в подсознание ребенка важнейшие для человека вопросы: что такое смерть, зачем я живу?
Как христианство отвечает на них? Оно говорит о двухсоставности человека. Важнейшей его частью, тонко материальной, как об этом пишут наши святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник (признавший это в конце жизни), является душа, имеющая три уровня. Высший уровень, присущий только человеку - дух (или ум), носитель самосознания, личности. Он бессмертен. Другие два уровня - чувствующий и растительно-питающий - общие с животным и растительным миром и часто вместе с телом именуемые плотью, или душевным телом, как писал апостол Павел: Есть тело душевное, есть тело и духовное (1 Кор 15 :42-44). Это душевное тело, или плоть, умирает и разлагается вместе с телом биологическим. Смерть есть разрыв между духом и плотью, или проще - между душой и телом. И только вера в бессмертие дает полноценный ответ на вопрос: зачем я живу? Достоевский особенно подчеркивал значение для человека веры в бессмертие: «Только с верой в свое бессмертие человек постигает всю разумную цель свою на земле» .
2. Что происходит с душой человека в первые сорок дней после смерти?
По смерти плоти душа человека переходит в мир вечности. Но категория вечности неопределима в понятиях времени, она относится к тем простым вещам, о которых еще древнегреческий философ Платон писал, что «простые вещи не поддаются определению ». Поэтому на данный вопрос церковная традиция вынуждена отвечать на языке применительно к нашему сознанию, погруженному в поток времени. В церковном предании есть интересный ответ ангела прп. Макарию Александрийскому (IV в.) о происходящем с душой в эти дни: «… в продолжении двух дней позволяется душе, вместе с находящимися при ней ангелами, ходить по земле, где хочет.., как птица, ища гнезда себе... В третий же день... вознестись всякой христианской душе на небеса для поклонения Богу всяческих.
После повелевается от Него показать душе... красоту рая. Все это рассматривает душа шесть дней... По рассмотрении... она опять возносится ангелами на поклонение Богу.
После вторичного поклонения Владыка всех повелевает отвести душу в ад и показать ей находящиеся там места мучений... По этим различным местам мук душа носится тридцать дней... В сороковой день опять она возносится на поклонение Богу; и тогда уже Судия определяет приличное ей по ее делам место».
В эти дни душа как бы сдает экзамены на добро и зло. И они, естественно, могут быть сданы различно.
3. Мытарства - что это такое, и почему они так называются?
Слово «мытня» означает место, где взималась пошлина, брались налоги, штрафы. На церковном языке словом «мытарство» выражается производимое с девятого по сороковой день по кончине человека своего рода следствие по делу его земной жизни.
Мытарств обычно называют двадцать. Они распределяются по страстям, в каждую из которых входит много соответствующих грехов.
В житии, например, преподобного Василия Нового блаженная Феодо ра рассказывает о них в следующем порядке: 1) празднословие и сквернословие, 2) ложь, 3) осуждение и клевета, 4) объядение и пьянство, 5) леность, 6) воровство, 7) сребролюбие и скупость, 8) лихоимство (взяточничество, лесть), 9) неправда и тщеславие, 10) зависть, 11) гордость, 12) гнев, 13) злопамятство, 14) разбойничество (избиения, ударения, драки…), 15) колдовство (магия, оккультизм, спиритизм, гадания…), 16) блуд, 17) прелюбодеяние, 18) содомство, 19) идолослужение и ересь, 20) немилосердие, жестокосердие.
Все эти мытарства описываются в житии в ярких образах и выражениях, которые нередко принимаются за саму действительность, порождая искаженные представления не только о мытарствах, но и о рае и аде, о духовной жизни и спасении, о Самом Боге. Потому схиигумен Иоанн Валаамский писал: «Хоть и приняла Православная наша Церковь повествование о мытарствах Феодоры, но это видение частное человеческое, а не Святое Писание. Больше углубляйся в святое Евангелие и Апостольские послания». А иеромонах Серафим (Роуз) объясняет: «Всем, кроме детей, ясно, что понятие «мытарства» нельзя брать в буквальном смысле; это метафора, которую восточные Отцы сочли подходящей для описания реальности, с которой душа сталкивается после смерти… Но сами рассказы - это не «аллегории» и не «басни», а правдивые рассказы о личном опыте, изложенные на наиболее удобном рассказчику языке... В православных рассказах о мытарствах нет ни язычества, ни оккультизма, ни «восточной астрологии», ни «чистилища».
О причине столь неадекватного описания того мира свт. Иоанн Златоуст замечает, что «говорится так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых».
В связи с этим митрополит Московский Макарий (XIX в.) предупреждает: «…надобно твердо помнить наставление, какое сделал ангел преподобному Макарию Александрийскому… о мытарствах: “земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных”. Надобно представлять мытарства не в смысле грубом, чувственном, а сколько для нас возможно в смысле духовном, и не привязываться к частностям, которые у разных писателей и в разных сказаниях самой Церкви, при единстве основной мысли о мытарствах, представляются различными».
Интересное объяснение происходящего на мытарствах предлагает святитель Феофан (Говоров): «…мытарства представляются чем-то страшным; а ведь очень возможно, что бесы, вместо страшного, представляют нечто прелестное. Обольстительно-прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца, в продолжении земной жизни, изгнаны страсти и насаждены противоположные им добродетели, тогда что ни представляй прелестного, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствие, на то душа и бросается там. Бесы и берут ее будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать... душа сама бросается в ад».
Но мытарства не есть что-то неизбежное. Их миновал (по слову Христа: ныне же будешь со Мною в раю - Лк 23 :43) Благоразумный разбойник, так же восходили на небо души святых. И любой христианин, живущий по совести и искренне кающийся, освобождается благодаря Жертве Христовой, от этого «экзамена». Ибо Сам Господь сказал: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня на суд не приходит (Ин 5 :24).
4. Зачем нужно молиться за умерших?
Апостол Павел написал удивительные слова: вы - тело Христово, а порознь - члены. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены (1 Кор 12 :27, 26). Все верующие, оказывается, составляют один живой организм, а не мешок гороха, в котором горошины толкаются между собой, да еще больно ударяют друг друга. Христиане - клетки (живые, полуживые, полумертвые) в Теле Христовом. И все человечество - одно тело. Но как на всем организме и на любой его клеточке отзывается каждое изменение состояния отдельного органа или клетки, так и в человеческом обществе. Это универсальный закон нашего бытия, который открывает завесу и над тайной молитв за умерших.
Молитва по своему действию есть дверь для вхождения в душу благодати Христовой. Поэтому молитва, совершаемая с вниманием и благоговением (а не бессмысленным ее вычитыванием), очищая самого молящегося, оказывает исцеляющее действие и на усопшего. Но одна внешняя форма поминовения, даже богослужебная, без молитвы самого молящегося, без его жизни по заповедям, является не более, как самообманом, и оставляет усопшего без помощи. Святитель Феофан откровенно писал об этом: «Если никто [из близких] не воздохнет от души, то молебен протрещат, а молитвы о болящей не будет. То же и проскомидия, то же и обедня... Служáщим молебен и на ум не приходит поболеть пред Господом душою о тех, коих поминают на молебне... Да и где им на всех наболеться?!»
Молитва особенно действенна, когда она сопрягается с подвигом. Господь ученикам, не сумевшим изгнать беса, ответил: Сей же род изгоняется только молитвою и постом (Мф 17 :21). Этим Он указал на духовный закон, по которому освобождение человека от рабства страстям и демонам требует не только молитвы, но и поста, то есть подвига и тела, и души. Святой Исаак Сирин писал об этом: «Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души». То есть действенность молитвы за усопшего прямо обусловлена степенью жертвенности и борьбы со своими грехами самого молящегося, степенью чистоты его клеточки. Такая молитва способна спасти любимого человека. Ради этого, чтобы изменить посмертное состояние человека, она и совершается Церковью с самого начала своего существования!
5. Что такое - Божий суд, можно ли на нем оправдаться?
Вы спрашиваете о Последнем суде, который часто называется Страшным?
Это последний акт в истории человечества, открывающий начало его вечной жизни. Он последует за всеобщим воскресением, в котором произойдет восстановление всей духовно-телесной природы человека, в том числе и полноты воли, а, следовательно, ивозможности окончательного самоопределения человека - быть ему с Богом или навсегда уйти от Него. По этой причине Последний суд именуется Страшным .
Но Христос на этом суде не окажется греческой Фемидой - богиней правосудия с завязанными глазами. Напротив, перед каждым человеком во всей силе и очевидности откроется нравственное величие Его крестного подвига, Его неизменная любовь. Поэтому, имея печальный опыт земной жизни и ее «счастья» без Бога, опыт «экзаменов» на мытарствах, трудно предположить, чтобы всё это не тронуло, точнее, не потрясло сердец воскресших людей и не определило положительного выбора падшего человечества. В этом, по крайней мере, были убеждены многие Отцы Церкви: Афанасий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Епифаний Кипрский, Амфилохий Иконийский, Ефрем Сирин, Исаак Сирин и другие. Они писали о том же, что слышим в Великую Субботу: «Царствует ад, но не вечнует над родом человеческим». Эта мысль повторяется во множестве богослужебных тестов Православной Церкви.
Но, возможно, найдутся и такие, ожесточение которых станет сущностью их духа, и тьма ада - атмосферой их жизни. Бог не нарушит и их свободы. Ибо ад, по мысли преподобного Макария Египетского, находится «в глубине сердца человеческого». Потому двери ада могут быть заперты только изнутри самими его обитателями, а не запечатаны архангелом Михаилом семью печатями, чтобы оттуда никто не смог выйти.
Об этом я достаточно подробно пишу в своей книге «Из времени в вечность: посмертная жизнь души».
6. Что такое рай, в котором будут спасшиеся?
А что ответили бы вы на вопрос: что такое семимерное пространство? Пикассо, например, попытался нарисовать скрипку в четырехмерном пространстве и получилась абракадабра. Так и все попытки изображения рая (и ада) всегда будут такой же скрипкой Пикассо. О рае лишь одно подлинно известно: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор 2 :9). Но это самая общая характеристика рая в передаче нашего трехмерного языка. А по существу все его описания являются лишь самыми слабыми изображениями вещей небесных.
Можно лишь добавить, что скучно там не будет. Как влюбленные могут бесконечно общаться друг с другом, так в неизмеримо большей степени спасенные в раю будут пребывать в вечной радости, наслаждении, счастье. Ибо Бог есть Любовь!
7. Что такое ад, в который попадают погибшие?
Слава Богу, я его пока не знаю и знать не хочу, ибо на библейском языке знание означает единение с познаваемым. Но слышал, что в аду очень плохо, и что он тоже находится «в глубине сердца человеческого», если в нем нет рая.
С адом связан серьезный вопрос: конечны или бесконечны адские мучения? Сложность его заключается не только в том, что тот мир закрыт от нас непроницаемой завесой, но и в невозможности выразить нашим языком понятие вечности. Знаем, конечно, что вечность это не бесконечная продолжительность времени. Но как это понять?
Проблема усложняется еще тем, что Священное Писание, святые Отцы, литургические тексты говорят как о вечности, так и конечности мучений нераскаянных грешников. При этом Церковь на своих соборах никогда не осудила ни одного из Отцов ни той, ни другой точки зрения. Тем самым она оставила этот вопрос открытым, указав на его тайну.
Поэтому прав был Бердяев, когда сказал, что проблема ада «есть предельная тайна, не поддающаяся рационализации».
Конечно, трудно не обратить внимание на мысль святого Исаака Сирина:
«Если человек говорит, что лишь для того, чтобы явлено было долготерпение Его, мирится Он с ними [грешниками] здесь, с тем, чтобы безжалостно мучить их там - такой человек думает невыразимо богохульно о Боге... Такой … клевещет на Него». Но он же и предупреждает: «Остережемся в душах наших, возлюбленные, и поймем, что хотя геенна и подлежит ограничению, весьма страшен вкус пребывания в ней, и за пределами нашего познания - степень страдания в ней».
Но одно бесспорно. Поскольку Бог есть любовь и премудрость, то очевидно, что для каждого человека вечность будет соответствовать его духовному состоянию, его свободному самоопределению, то есть будет для него наилучшей.
8. Может ли измениться посмертная участь человека?
Если бы там невозможно было изменение духовного состояния души, то Церковь не призывала бы с самого начала своего существования молиться за усопших.
9. Что такое - всеобщее воскресение?
Это воскресение всего человечества к вечной жизни. В последовании утрени Страстной Пятницы слышим: «избавль всех от уз смертных воскресением Твоим ». Учение об этом является главнейшим в христианской религии, ибо только оно оправдывает смысл жизни человека и всей его деятельности. Апостол Павел даже так пишет: Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес, а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков (1 Кор 15 :13-14, 19). Он сообщает и о том, как оно произойдет: вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся (1 Кор 15 :52).
А вот что пишет в своих знаменитых «Словах подвижнических» о силе воскресения святой Исаак Сирин: «Грешник не в состоянии и представить себе благодать воскресения своего. Где геенна, которая могла бы опечалить нас? Где мучение, многообразно нас устрашающее и побеждающее радость любви Его? И что такое геенна перед благодатью воскресения Его, когда восставит нас из ада, соделает, что тленное сие облечется в нетление, и падшего во ад восставит в славе?... Есть воздаяние грешникам, и вместо воздаяния праведного воздает Он им воскресением; и вместо тления тел, поправших закон Его, облекает их в совершенную славу нетления. Эта милость - воскресить нас после того, как мы согрешили, выше милости - привести нас в бытие, когда мы не существовали».
В лекционном зале Российского государственного медицинского университета на территории Первой Градской больницы состоялась встреча митрополита Илариона с учащимися Свято-Димитриевского училища сестер милосердия .
Тема смерти разделяет человечество на два лагеря: тех, кто верит в загробную жизнь, и тех, кто в нее не верит. Религиозный человек, к какому бы исповеданию он ни принадлежал, признает жизнь после смерти, хотя религии очень различаются одна от другой в своем учении о том, какова будет эта загробная жизнь. Безрелигиозный человек, напротив, отрицает всякое посмертное существование, полагая, что жизнь человеческая вмещается во временной промежуток между рождением и смертью.
Думаю, что ни в одной другой области расхождение между религиозным и нерелигиозным мировоззрениями не является столь радикальным. Это расхождение влияет, прежде всего, на представление о жизни, ее смысле, ее целях. Нерелигиозный человек старается прожить на земле как можно дольше и «взять от жизни все», так как полагает, что за порогом смерти - небытие, пустота. В христианской традиции, напротив, земная жизнь не воспринимается как абсолютная ценность, так как христиане исходят из перспективы вечного бытия. Христиане озабочены не столько количеством лет, которые они проживут, сколько качеством своей жизни, причем качество это определяется не земными приобретениями, а тем духовным богатством, которое ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут (Мф. 6:20).
Это расхождение, конечно, влияет и на то, как человек религиозный или нерелигиозный относится к самой смерти и всему, что ей сопутствует. Тот, кто не религиозен, боится смерти, мыслей о ней, боится подготовки к смерти — предсмертной болезни. Отсюда распространенный взгляд на внезапную смерть как на наиболее благополучный исход.
Верующий, напротив, готовится к смерти и в то же время молится об избавлении от смерти внезапной, считая для себя благом иметь возможность подготовиться к исходу. В христианской традиции предсмертная болезнь рассматривается как испытание, которое может принести духовную пользу, а смерть — как переход в мир иной.
Для неверующего человека смерть — это катастрофа и трагедия, разрыв и разлом. Для христианина же смерть — не катастрофа и не зло. Смерть — это успение, временное состояние разлучения души с телом до окончательного воссоединения с ним. Как подчеркивает преподобный Исаак Сирин, сон смерти кратковременен по сравнению с ожидающей человека вечностью, поэтому человек не должен скорбеть по поводу смерти, но должен думать о ней с надеждой на будущую жизнь.
Преподобный Исаак Сирин пишет: «Не скорби по поводу схождения твоего в безмолвие могилы, о смертный… Как прекрасен твой состав и как прискорбно разложение! Но не будь поражен скорбью, ибо ты снова будешь облечен [в тело], пламенея огнем и Духом и нося в нем точный образ его Создателя… Не огорчайся, что много лет пребудем мы в этом тлении под землей, пока не наступит конец мира. Смерть не тяжела для нас, ибо продолжительность нашего сна во гробе подобна сну в течение одной ночи. Ибо вот, премудрый Создатель сделал даже смерть легкой, чтобы мы вовсе не ощущали ее тяжесть. Пока мы не прошли через нее, она тяжела для нас, но после смерти мы не почувствуем никакого ощущения тления или разложения нашего состава, но, словно после сна в течение одной ночи, мы пробудимся в тот день, как будто мы с вечера легли спать, а теперь проснулись. Столь легким будет для нас долгий сон в могиле и продолжительность лет, проведенных в ней».
И вот еще что говорит тот же святой отец о том, как страх смерти, свойственный неверующим, в христианине изгоняется надеждой на воскресение: «Вера укрепит его в надежде, дабы с радостью претерпевал он все опасности, приключающиеся с ним, дабы даже смертью не был он напуган и не страдал как существо телесное, но уподоблялся тому, кто обладает сверхтелесной надеждой, у кого мужественное сердце и кто уверен в Боге. Каждый день ожидает он исхода из тела, и в мысли своей он на всякое время рождает в муках ту будущую надежду, ради которой страждет он каждый день… дабы безопасно достичь воскресения из мертвых».
В трактате «О смертности» священномученик Киприан Карфагенский утверждает, что бояться смерти может лишь тот, кто не хочет идти ко Христу, что свойственно только тому, кто не верит, что будет царствовать со Христом. По словам святого Киприана, «бояться смерти должен только тот, кто, не будучи возрожден водою и Духом, готовит себя в жертву пламени гееннскому, кто не огражден Крестом и страданием Христовым, кто через смерть первую препровождается к смерти второй. Смерти должен бояться тот, кто по исходе из сего мира будет вечно мучиться и для кого продолжение пребывания здесь служит только временной отсрочкой страдания и стенаний».
В христианстве смерть рассматривается, с одной стороны, как последствие грехопадения. Бог создал людей бессмертными, но в результате уклонения от исполнения заповедей Божиих люди стали смертными и тленными. С другой же стороны, в творениях некоторых отцов Церкви присутствует мысль о том, что смерть является благословением Божиим, ибо через нее лежит путь к воскресению и вечной жизни.
Как пишет святитель Григорий Нисский, «по домостроительству Промыслом Божиим на естество человеческое наслана смерть, чтобы, по очищении от порока во время разрешения тела и души, человек снова воскресением воссоздан был здравым, бесстрастным, чистым и чуждым всякой примеси порока».
Толкуя библейский рассказ о проклятии Богом Адама и Евы за совершенный ими грех, преподобный Исаак Сирин говорит о том, что установление смерти и изгнание из рая были совершены под видом проклятия, однако в самом этом проклятии было скрыто благословение Божие: «Как Он установил для Адама смерть под видом приговора за грех и как посредством наказания Он выявил наличие греха… точно так же Он показал, будто смерть была установлена для Адама как возмездие за его ошибку. Но Он скрыл Свою истинную тайну и под образом чего-то устрашающего спрятал Свое предвечное намерение относительно смерти и Свой мудрый план относительно нее; хотя этот предмет [смерть] может быть поначалу устрашающим, позорным и трудным, тем не менее в действительности это — средство перенесения нас в тот восхитительный и преславный мир… Когда Он изгнал Адама и Еву из рая, Он изгнал их под личиной гнева… Но во всем этом уже присутствовало домостроительство, совершенствующее и ведущее все к тому, что изначально являлось намерением Создателя».
«Не непослушание ввело смерть в дом Адама, — продолжает Исаак Сирин, — и не нарушение заповедей извергло Адама и Еву из рая, ибо ясно, что Бог не сотворил их для пребывания в раю — лишь малой части земли; но всю землю должны были они покорить». Даже если бы первые люди не нарушили заповедь, то все равно не были бы оставлены в раю навсегда. Таким образом, смерть была благословением, поскольку изначально содержала в себе потенциал будущего воскресения, и изгнание из рая было во благо человеку, поскольку вместо «куска земли» он получал во владение всю землю, утверждает преподобный.
Согласно Исааку Сирину, смерть явилась следствием божественной «хитрости»: под маской наказания за грех Бог скрыл Свое истинное намерение, заключавшееся в спасении человечества. Необходимо видеть, утверждает он, что действия Божии в истории человека лишь внешне могут выглядеть как наказание и кара, в действительности же цель Бога — достичь нашего блага любыми средствами. Зная заранее нашу склонность ко всем видам лукавства, Бог премудро и хитро уготовляет то, что кажется нам пагубным, на самом же деле оно является средством нашего исправления и спасения. Лишь пройдя через то, что представляется нам наказанием от Бога, мы осознаем, что оно служило нашему благу. У Бога нет возмездия, Он всегда заботится о пользе, происходящей от всех Его действий по отношению к людям.
В христианской традиции смерть рассматривается в перспективе крестной смерти Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Именно она придала смысл и оправдание смерти человека: Своей смертью Христос попрал смерть, победил и упразднил ее, открыв человечеству дорогу к воскресению. Это не означает, что смерть перестала существовать, однако для верующего во Христа она потеряла свою силу. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Да, мы все еще умираем прежней смертью, но не остаемся в ней; а это не значит умирать». Власть смерти и истинная смерть есть та, когда умерший уже не имеет возможности возвратиться к жизни, если же после смерти он оживет и притом в лучшей жизни, то это не смерть, а успение.
Что происходит с душой человека после смерти? По словам святителя Григория Богослова, «добрая и боголюбивая душа после того, как разрешится от сопряженного с ней тела и освобождается отсюда, тотчас приходит в ощущение и созерцание ожидающего ее блага, ибо то, что ее помрачало, очищается или отлагается». Освободившись от тела, душа, по словам святителя, «чудным каким-то наслаждением наслаждается и веселится, и радостно идет к своему Владыке, ибо убежала от здешней жизни, как от тяжких уз, и сбросила с себя лежащие на ней оковы, которыми удерживалось крыло разума; тогда уже в видении как бы пожинает она уготованное ей блаженство».
Речь у Григория Богослова в данном случае идет лишь о посмертной участи благочестивой души; вопроса о том, что происходит с душой грешника, он здесь не касается. Согласно учению восточных отцов Церкви, душа праведника после исхода из тела встречается с ангелами (это отчасти основано на притче о богаче и Лазаре); душу же грешника истязают демоны. О том говорится в одной из бесед преподобного Макария Египетского: «Когда человеческая душа исходит из тела, совершается при этом великое некое таинство. Ибо, если повинна она в грехах, то приходят полчища демонов; недобрые ангелы и темные силы хватают эту душу и забирают в собственную свою область. Никто не должен этому удивляться, потому что если душа в сей жизни, находясь в веке сем, им подчинялась и повиновалась и была их рабой, то тем более она удерживается ими и в их остается власти, когда отходит от мира. А что касается до части благой, то должен ты представлять себе, что дело обстоит так: при святых рабах Божиих еще ныне [в этой жизни] пребывают ангелы и святые духи их окружают и охраняют. А когда отходят от тела, тогда лики ангелов приемлют души их в свою область, в чистый век и таким образом приводят их к Господу».
Похожее представление о судьбе человека мы находим у блаженного Диадоха, епископа Фотикийского, который говорит о том, что люди, не исповедавшие при жизни свои грехи, по смерти будут объяты страхом, а «кто тогда будет находиться в страхе, тот не пройдет свободно мимо князей адских, потому что эту боязливость души они считают за признак ее соучастия в их зле». Душа же благочестивого человека, принявшего покаяние в своих грехах, по словам блаженного Диадоха, «в час разрешения от тела с ангелами мира несется выше всех земных полчищ», потому что такая душа некоторым образом окрылена духовной любовью. И у Макария Египетского, и у блаженного Диадоха говорится о том, что демоны встречают души грешников, тогда как души праведников попадают в руки ангелов.
Существует, однако, и другое представление, согласно которому душа всякого человека, в том числе праведника, после смерти подвергается испытаниям. Святитель Василий Великий, говоря о мужественных подвижниках Божиих, которые всю свою жизнь много боролись с невидимыми врагами, утверждает, что, когда они находятся при конце жизни, князь века сего изведывает, чтобы удержать их у себя, если найдутся на них раны, полученные во время борьбы, или какие-нибудь пятна или отпечатки греха. Преподобный Иоанн Лествичник описывает предсмертные часы некоего Стефана, который провел сорок лет в монашестве и просиял различными добродетелями, в особенности же украшен был постом и слезами. За день до кончины, находясь в предсмертной болезни, он пришел в исступление и озирался то на правую, то на левую сторону постели своей. Как бы истязуемый кем-нибудь, он вслух говорил иногда так: «Да, действительно, это правда, но я постился за это столько-то лет», — а иногда: «Нет, я не делал этого, вы лжете». Потом опять говорил: «Так, истинно так, но я плакал и служил братии». Иногда возражал: «Нет, вы клевещете на меня». На иное же отвечал: «Так, действительно так, и не знаю, что сказать на сие, но у Бога есть милость». Как отмечает Иоанн Лествичник, в продолжение сего истязания душа его разлучилась с телом, и неизвестно осталось, какое было решение и окончание сего суда, какой приговор последовал.
На свидетельствах подобного рода из святоотеческой литературы основано учение о мытарствах — посмертных испытаниях, которые проходит душа всякого человека. Это учение нашло отражение в различных памятниках византийской аскетической и апокрифической литературы, в частности, в «Мытарствах блаженной Феодоры». В этом произведении описывается опыт прохождения через 20 мытарств, или «таможенных постов», каждое из которых соответствует одному из грехов. За каждый совершенный грех человек должен дать ответ демонам-истязателям, и пока не докажет свою невиновность, он не допускается к следующему мытарству. Современному человеку такие описания могут показаться плодом фантазии или какого-то нездорового эсхатологического садизма. Однако опыт людей, переживших клиническую смерть, исследованный врачами, психологами и богословами, в некоторой степени подтверждает свидетельства, содержащиеся в этих описаниях. В частности, в известных и достаточно популярных книгах иеромонаха Серафима (Роуза) проводится сравнение между опытом людей, переживших клиническую смерть, и теми свидетельствами о смерти, которые находятся в святоотеческой и апокрифической литературе.
Вне зависимости от того, насколько буквально воспринимаются свидетельства о мытарствах — будь то древние или современные свидетельства — учение о том, что после смерти человека ждет испытание, следует считать общепринятым для православной традиции. Это испытание в учебниках по догматическому богословию называют «частным судом», в отличие от того всеобщего Страшного Суда, на котором определяется окончательная посмертная участь каждого человека.
После того, как посмертное испытание души человека завершается, она попадает либо в преддверие рая, где пребывает в ожидании вечного блаженства, либо в преддверие ада, где предвкушает вечную муку. Об этом говорится, в частности, у святителя Марка Эфесского. «Мы утверждаем, — писал он, — что ни праведные еще не восприняли полностью свой удел, ни грешные после смерти не были отведены в вечное наказание… И то, и другое необходимо должно быть после последнего того дня Суда и воскресения всех. Ныне же и те, и другие находятся в свойственных им местах: первые — в совершенном покое и свободными находятся на Небе с ангелами и пред Самим Богом и уже как бы в раю… вторые же, в свою очередь, пребывают… во всякой тесноте и безутешном страдании, как некие осужденные, ожидающие приговора Судии». Та радость, какую ныне имеют души святых, есть частичное наслаждение, как и скорбь, какую имеют грешники, есть частичное наказание.
О промежуточном состоянии, в котором пребывают души умерших до Страшного Суда, мы можем услышать в Синаксарии субботы мясопустной, который содержится в Постной триоди: «Да будет же известно, что души праведных ныне пребывают в неких особых местах, отдельно от душ грешных: первые радуются в надежде [блаженства], другие — скорбят в ожидании вечных мук. Ибо святые еще не получили обещанного [блаженства]». Именно исходя из того, что до Страшного Суда окончательная участь людей еще не определена и в их судьбе возможны изменения, Православная Церковь молится обо всех усопших, в том числе о находящихся в аду.
Какой Православная Церковь видит посмертную участь людей, которые не несут ответственность за свои нравственные поступки и которых в силу этого нельзя отнести ни к праведникам, ни к грешникам? Речь идет, в частности, о младенцах, умерших преждевременной смертью, или о лицах, лишенных разума. По мнению святителя Григория Нисского, идея посмертного воздаяния не может быть применена к младенцам, ибо слово «воздаяние» предполагает наличие совершенных поступков, злых или добрых. Если же таких поступков вообще не было, то невозможно говорить и о возмездии за них. Грех, по словам Григория Нисского, является болезнью человеческого естества, и для наслаждения небесными благами требуется избавление от этой болезни, «не искусившийся же во зле младенец, поскольку душевным очам его никакая болезнь не препятствует в причастии света, пребывает в естественном состоянии, не имея нужды в очищении к восстановлению здоровья, потому что в начале не принял в душу болезни».
В то же время жизнь в младенчестве нельзя сравнить с жизнью добродетельной, с тем нравственным подвигом, венцом которого становится Царство Небесное. Такой подвиг ведет к несравнимо большему блаженству, чем то, которым обладают младенцы, преждевременно похищенные смертью. В противном случае получалось бы, отмечает Григорий Нисский, что быть непричастным к жизни блаженнее, чем жить, что лучше было бы вообще не родиться или родиться и сразу умереть, чем прожить жизнь в благочестии и святости.
Здесь речь идет как об умерших в младенчестве, так и об умерщвленных в утробе матери. Святитель Григорий Нисский не видит принципиального различия в судьбе тех и других, кроме того, что первые низводятся из жизни по неизреченному Промыслу Божию, тогда как вина за смерть последних целиком лежит на родителях. Относительно умерших в раннем возрасте в результате болезни или несчастного случая Григорий Нисский говорит следующее: «Промыслу Божию свойственно не только исправлять последствия совершенных злых деяний, но и в некоторых случаях предотвращать еще несовершенные». Возможно, что, предвидя будущий греховный образ человека, Господь преждевременно похищает его из жизни, чтобы предусмотренное зло не было совершено, если младенец останется жив.
Григорий Нисский не ставит специально вопрос о судьбе некрещеных младенцев. На этот вопрос однозначного ответа в православной традиции нет: так, в Синаксарии субботы мясопустной говорится о том, что крещеные младенцы насладятся сладости рая, непросвещенные же и языческие ни сладости не насладятся, ни в геенну огненную не пойдут. Вопрос, таким образом, остается открытым, и судьба некрещеных младенцев вверяется всеблагому Промыслу Божию. Во всяком случае, православной традиции чуждо мнение латинской схоластики о том, что некрещеные младенцы обречены на пребывание в специально отведенной для них секции ада.
